Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР .

Кулаков, отбывших наказание и осевших в г. Москве и районах области, учтено 7869 чел. Имеющийся материал дает основание отнести из этой группы к 1-й категории 2000 чел. и ко 2-й категории – 5869 чел. Комис­сию просим утвердить в составе тт. Реденс – Нач. Управления НКВД по М.О., Маслова – зам. прокурора Московской области, Хрущева Н.С. – секретаря МК и МГК с правом, в необходимых случаях, замены т. Волковым А.А. – вторым секретарем Московского горкома. СЕКРЕТАРЬ МК ВКП(б) Н. Хрущев».[44] Чтобы исключить попытки обелить Хрущева в степени его причастности к работе тройки, укажем, что А.А. Волков уже в августе 1937 года был избран первым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии[45]. Поэтому во время всего периода чистки Хрущев работал в составе тройки без замены.

Конечно, в организации этой массовой операции присутствовал и субъективный фактор. Историк Ю. Жуков обратил внимание, что охват репрессивной акцией кулаков и уголовников в количестве свыше 5000 определили семеро: А. Икрамов (Узбекская ССР) – 5441 человек; К.М. Сергеев (Орджоникидзевский край) – 6133 чел.; П.П. Постышев (Куйбышевская область) – 6140 чел.; ИМ. Варейкис (Дальневосточный край) – 6698 чел.; Л.И. Мирзоян (Казахская ССР) – 6749 чел.; К.В. Рындин (Челябинская область) – 7953 чел.

Численность свыше 10 тысяч запланировали трое:

Я. Столяр (Свердловская область) – 12000 чел.; В.Ф. Шарангович (Белорусская ССР) – 12800 чел. и Н.Г. Евдокимов (Азово-Черноморский край) – 13606 чел. Трагикомедия в том, что позже Хрущев отнес всех «кровожадных функционеров», непосредственно причастных к этой операции... к «жертвам необоснованных репрессий». Но самыми кровожадными оказались лишь двое: Роберт Эйхе, желавший только расстрелять 10800 человек, и сам Никита Хрущев. За время операции он потребовал подвергнуть репрессиям 41305 человек, в том числе расстрелять 8500.

Глава 8 . НЕИЗВЕСТНАЯ ВОЙНА СТАЛИНА

Хотя в регионах уже шла интенсивная работа по сбору информации об «уголовно-кулацком контингенте», чекисты не спешили с началом проведения операции, а с 16 по 20 июля в Москве прошло расширенное совещание руководителей центральных и региональных органов НКВД. Характер обсуждаемых на нем вопросов до сих пор остается секретом, но именно в день окончания «сборов», 20 июля 1937 года, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло еще одно важное постановление (П51/324). В архивах сохранилась приложенная к протоколу записка Сталина: «Всех немцев на наших военных, полувоенных и химических заводах, на электростанциях и строительствах, во всех областях – всех арестовать». Примечательно, что он трижды употребляет слово «всех» и даже сделал подчеркивание.

Рукой Сталина написан и текст постановления: «Предложить т. Ежову дать немедля приказ по органам НКВД об аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах (артиллерийские, снарядные, винтовочно-пулеметные, патронные, пороховые и т.п.), и высылке части арестованных за границу. Копию приказа прислать в ЦК. О ходе арестов и количестве арестуемых сообщать сводки (ежедневные) в ЦК. За / И.»[46]. На документе есть и другие подписи: «В. Чубарь, Ежов, В. Молотов, К. Ворошилов, Каганович, А. Микоян».

Что же вызвало столь эмоциональную реакцию вождя, отразившуюся в самой форме подготовки документа? Увы, архивы России до сих пор не дают прямых ответов на эти вопросы. Но примечательно, что в день начала «сборов», 16 июля 1937 года, выступая в Париже на собрании «Русского Национального Союза воинов», генерал-майор Антон Туркул говорил: «Мировые события приближаются. Столкновение этих двух сил неизбежно. Русский народ, порабощенный коммунистической властью «интернационала», неминуемо будет вовлечен в это столкновение, но не во имя России, а во имя спасения советской власти и порабощения ею других народов. Что же делать нам, русским воинам, в эти грозные часы?». И поскольку даже Туркул, поддерживавший «дружеские отношения с Гимлером» и провозгласивший клич: «Наш идеал – фашистская монархия», а во время войны сотрудничавший с нацистами, почувствовал запах пороха, то, конечно, Сталин разбирался в ситуации лучше недобитого дроздовца.

И, чтобы понять возможный ход мыслей вождя, обратим внимание на недавно опубликованный документ. Именно 20 июля на его столе оказалось письмо наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова с проектом его заявления временному поверенному в делах США по поводу заявления госсекретаря США Корделла Хэлла: «Секретно. Размечено: Потемкину, Стомонякову.