Спасти дракона

Танька негодующе завопила и, подхватив юбки, кинулась в погоню. Бабахнула, распахиваясь, дверь. Она выскочила на другую сторону залы. Луч света выхватил из мрака ушастую тень, в мгновение ока словно канувшую под землю. Все-таки ловить кого-то в бальном платье – занятие безнадежное! Танька подбежала к служебной лестнице… Серокожий мчался вниз, прыгая через ступеньку. Бабах! Шарик разрыв-травы упал перед ним – серокожего подкинуло в воздух. Он по-паучьи прилип к стене, уворачиваясь от новой волны зеленых побегов. Из-за широкого пояса-корсажа Танька выдернула тонкий стикер с солью и рванула бумажную оболочку.

– Не силь сыплю – стену рыплю! – Белые кристаллики рассыпались по лестнице. – Домовики-хозяевики, столешники-угловые, стари та молодые! Двери-викна зачиняйте: на полу ему не следить, сходы не топтать, порог не увидать – не переступать!

Стена вздулась, будто ковер, который встряхнула аккуратная хозяйка, – серокожий отлетел как моль. Плюхнулся на ступеньки… лестница изогнулась точно язык… Тьфу! Серокожего влепило в потолок. Бабах! Вмонтированную над лестницей одинокую лампочку серокожий с мясом вырвался из потолка. Лампа грохнулась рядом с Танькой, та с визгом метнулась в сторону. Серокожий оттолкнулся от потолка, жабьим прыжком пронесся у нее над головой, приземлился пролетом ниже, вскочил на перила, как серфингист скатился вниз и канул в темноту гардероба. Танька едва не свернула шею, сбегая по лестнице… и замерла. Тусклая лампочка над мужским туалетом выхватывала из мрака кусок пола и заставляла мерцать зеркала гардероба. Тишина-а… Ни шороха, ни звука.

– По крайней мере, сбежать он не сможет, – пробормотала она.

– Сможет… – прокатилось по гардеробной шепчущее эхо. – Сможет! – у эха был очень знакомый голос.

Из слабо освещенного зеркального стекла глядела Иркина бабка! Только у нее не было ни морщин, ни густо накрашенных бровей и волос. Бабке в стекле, казалось, было не больше сорока – зрелая дама в шляпке и пелерине поверх длинного, в пол, платья. Кружевным зонтиком она указала куда-то поверх Танькиного плеча. Танька стремительно обернулась. В сумраке меж декоративных полуколонн виднелось еще более темное пятно, и оно исчезало, пропадало! Танька метнулась туда, вцепилась в край двери… Скрипнуло, хрупнуло, на нее дохнуло холодом и запахом влажной земли…

Давняя легенда о том, что во дворце князя Потемкина был подземный ход, оказалась правдой! И он, этот ход, в Танькином заклятии не поминался! Ободрав рукав, Танька протиснулась в щель прохода. Юбка затрещала и стала вполовину короче.

Она пробежала всего пару шагов и замерла. Темнота облепила ее со всех сторон, как кисель из чернил. Шаг… Она споткнулась, кажется, через протянутую поперек тоннеля веревку. Еще шаг – теперь веревки свисали сверху, путаясь в волосах. Ну почему у нее нет Иркиного собачьего нюха! Она вытащила из-за пояса зажигалку – мобильник был бы лучше, но за пояс он не влезал, а сумочка-мешочек давно потерялась. Трепещущий огонек вырвал из темноты сводчатый тоннель – сквозь щели в разбитых мраморных плитах пробивалась трава. Веревки на полу и на потолке оказались длинными извилистыми корнями. Каблук застрял в щели. Подземные ходы во времена светлейшего князя делались не для дела, а для удовольствия – играть в романтику. Ход наверняка ведет к самому романтичному месту – нависающим над Днепром скалам в парке, а уж там серокожий затеряется вмиг! Ее блистательный план провалился. Нечего тащиться по проходу. Такой одинокой, совсем-совсем беззащитной… Танька запустила пальцы за корсаж и горестно осмотрела пустую ладонь – шарики разрыв-травы кончились. Она сейчас отличная мишень, еще и подсвеченная огоньком зажигалки. Такая дурочка-дурочка, полезла в темный узкий тоннель… вот, об очередной корень споткнулась! Нога подломилась в щиколотке, девчонка плюхнулась на грязный пол тоннеля и громко всхлипнула.

– Хи-хи-хи…

– Кто здесь? – испуганно пискнула Танька, поднимая повыше огонек зажигалки. Идиотский вопрос: ну а кто здесь может быть, да еще так хихикать?

– Хи-хи-хи… – ответила темнота. – Хи-хи-хи-хи…

Огонек зажигалки начал стремительно тускнеть, словно кто-то пил пламя. Зато стены тоннеля разгорались слабым, мерцающим светом, как гнилушки на болоте, и из этого блеклого свечения мозаикой бликов проступила физиономия серокожего.

– Надо же, а я почти тебя испугался! – Он растянул в усмешке узкую жабью пасть. – Но ты все же пойдешь со мной! – Он наклонился и снова схватил Таньку за руку… он бы совсем близко, замечательно близко, и никаких зачарованных танцоров вокруг!

Танька жестко усмехнулась ему в физиономию.

– Пойду… вопрос только – в какую сторону? – и прокричала замыкающее Слово заклятия. – Отнимаю ноги на моем пороге!