Спасти Элвиса

– А что хватит? Это тебе урок, милая моя. Что не надо относиться с пиететом к западным...

– Хватит, я говорю! – Тоска грохнула стакан о подлокотник кресла.

– Ладно, ладно, больше не буду. Просто ты должна сделать выводы...

Тоска зарычала.

– Все! – рявкнул уже я. – Все. Рассказываю дальше. Так вот. Я рассуждал логически. Я лежал на диване, удрученный неудачей нашего представления в квартире Коростылевой, размышлял обо всех этих обстоятельствах, проигрывал в голове разные сценарии... Ну, потом проверил Питера через Интернет и понял, что главный подозреваемый – все-таки он. Оставалось выяснить – куда он спрятал Элвиса. Я уже говорил, что ему было нужно избавиться от футляра в первую очередь – на улице жарень, а он в свитере и широченных штанах. Да и собаки... Передать Коростылевой не удалось – ты потащила его ко мне. Он оказался в моей комнате. Сама видишь – в моей комнате царит присущий творческим личностям беспорядок...

– Бардак, – поправила Тоска. – В твоей комнате царит обычный бардак.

– Это вопросы терминологии, – отмахнулся я. – Питер увидел этот бардак... то есть беспорядок. И решил, что лучшего места для временного пристанища футляра с Элвисом не найти. И, когда я отлучился на кухню за шпротами, а ты прибежала ко мне, он спрятал футляр за комод, здраво рассудив, что уборки в ближайшее время не будет. И пока мы как бешеные носились по всему городу в поисках Элвиса Тридцать Восьмого, он преспокойненько лежал за комодом у меня дома. Конечно, пришлось тут немного порыть...

Я оглядел милую моему сердцу комнату.

– Вообще-то, Антонина, я человек выдающийся, – сказал я. – Я спас Элвиса.

– Крысу, – уточнила Тоска.

– Ну, пройдут годы, и кто будет помнить, что спасенный мной Элвис всего лишь крыса? Никто.

– Слушай, Куропяткин, а с чего это Питер решил к нам обратиться? Ну, по поводу крысы?

– А это он решил? Или ты ему по ушам проехалась?

Тоска замолчала. Значит, я угадал. Надо было сказать еще кое-что язвительное, но потом гуманистические идеалы во мне взяли верх над мелкой мстительностью.

– Это старый прием, – сказал я. – Когда похититель, чтобы отвести от себя подозрения, сам активно включается в поиски. Есть даже правило – на тех, у кого железное алиби, и следует обращать особое внимание.

– А Элвис? Ты его все-таки сам отыскал или он пищать начал?

– Элвис сладко спал в своем контейнере. И нашел я его только с помощью логики, ничего он не пищал. Я же говорил – Питер скорее всего всадил ему снотворного, вот и все. А вообще знаешь что?

– Что?

– Книга.

– Какая книга?

– Ну, про меня. Ты же собиралась книгу писать.

– Собиралась. И, может быть, даже пишу. Но с чего ты вдруг решил, что это книга про тебя? А может, про Буханкина...

– Тише! – громко прошептал я. – Не упоминай его имени! А то появится!

Тоска замолчала, налила квасу себе, стала пить.

– Жалко их всех... природозащитников. Какие-то убогие...

– Жалко, – согласился я. – Но страдающий народ Гватемалы мне жалко еще больше.

Тоска поперхнулась.

– А знаешь, что я сейчас сделаю? – спросил я.

Тоска помотала головой.

– Я постараюсь забыть про Элвиса.

– И я тоже, – согласилась Тоска. – Постараюсь.

– А вообще я оказал большую услугу конгрессмену из Оклахомы. Так что в случае чего Шестой американский флот полностью к моим услугам. Знаешь, я пожалуй вызову крейсер...

Тоска сделала телевизор погромче.

Я не стал спорить, на душе у меня было тихо и умиротворенно, к чему ненужные споры?

Ну, почти умиротворенно. Кое-что все-таки не давало мне покоя.

Я все думал про этот случай. Много. Я всегда думаю. Ну, задним числом. Сопоставляю. Нет, все, конечно, понятно, крысу похитил Пит, помогала ему в этом Короста. Другое меня волнует.

Снежок.

Меня волнует Снежок.

Собаки чувствуют след меньше суток. Самые-самые чуть больше.

На шарфике Элвиса Бенедиктовича никак не мог сохраниться запах Элвиса настоящего. А в бутылочке у Элвиса-крысы этот запах сохраниться вполне мог. Слезы – такая штука...

Почему тогда Снежок среагировал на Барабанщикова? Что именно он почуял? Было это что-то необычное или у Снежка просто сбился нюх?

А если нюх не сбился?

Если...

Я думаю. И идеи в мою голову приходят совсем удивительные.

Элвис. Элвису надоела слава. Элвису надоели маньяки, объявившие на него охоту. Ему грозила мафия. Ему грозило ЦРУ. Элвис опасался пришельцев. Он опасался уже всего.

И вот в один прекрасный день он решил исчезнуть. Туда, где его разыскивать никто не будет. Конечно, он не улетел на Марс, но в семьдесят седьмом году прошлого века Советский Союз был гораздо дальше любого Марса. Элвис инсценировал самоубийство и переправился в самую тихую страну во всем мире.

Где и благополучно проживает до сих пор, изображая из себя собственного поклонника.

Так вот.

Отличная версия. Красивая. И, что самое приятное, может быть правдой. Вполне.

Я повертел на пальце четки, закрыл глаза и стал представлять Оклахому.