Спасти графство и законного короля! (СИ)

И тут Оливер отбросил последние сомнения. Шагнул ко мне, поцелуй наш длился и длился, пока хватило дыхания. Я свои руки подключила, чтобы уже у него дороги назад не было. Как мы оказались на кровати, полностью обнаженные, уже не помню, не соображала ничего. Упивалась забытыми ощущениями, которые уже не надеялась снова ощутить. Мелькнула крамольная мысль, что принц все же может дать сто очков вперед вологодскому мальчику. Тот и вполовину до Оливера не дотягивал. Пришла в себя от резкой, короткой боли. Господи, забыла совсем, что тело Нелли мужчину до этого момента не знало. Оливер тоже дернулся было, прижала к себе, шепнула, – Продолжай! И через пару минут взлетела в вихре ощущений. Нет, с прошлым мужем все было гораздо проще, пошлее и скучнее. И чаще всего заканчивалось просто чувством выполненного долга. Потом мы долго лежали обнявшись. Вер шептал на ухо какие-то нежные глупости. Надо было бы выпроводить Оливера обратно, пока его не хватились, но невозможно было разомкнуть объятия. Так и уснули, не размыкая рук. Проснулась одна. Ушел, будить не стал. И правильно, иначе застали бы нас служанки в самом интересном моменте.

Оливер.

Покидать комнату Нелли не хотелось. Словно какая-то сила твердила: «не делай ошибку, вернись. Дай вам с ней шанс»! У самой двери в общую спальню с трудом подавил желание вернуться. И тут ощутил, что меня старательно от двери оттаскивают.

Противиться напору сил не было. Нелли притащила в комнату, где оперировала, срезала, наконец, уродливые нашлепки из тряпки на лбу и щеке, лоб, правда, забинтовала, на щеку что-то липкое наклеила. Опять схватила за руку и потащила куда-то. Если обратно к той двери, то я против! Нет, оказались в ее покоях, и не просто в покоях, в спальне. Значит, решилась? Шепчет:

- Валики больше не мешают, целуй!

Решил дать последний шанс отступить. Не дала. И вообще она действительно опытной оказалась, так разжигала страсть, умело играя на мужском теле, что обратно уже пути не было. Надо было тоже не ударить в грязь лицом, включил все свои умения. Меня все временные пассии считали умелым и нежным любовником, ну а сейчас надо было показать самый высший класс. Все-таки у меня был соперник, бывший муж, которого она любила, правда, давно. И хоть тело требовало своего, держал себя в руках, пока не понял, что она совершенно готова. И тут ошибся. Совсем забыл, что тело-то у Нелли девственно, вошел довольно грубо. Она пискнула, но не отстранилась, к себе притянула, – продолжай. А когда мы вместе к пику ощущений подошли, понял, что справился, и, похоже, дуэль с бывшим выиграл. Долго шептал на ушко всякие нежные слова, что так любят слушать женщины, хотя спать хотелось, сил нет. Не до сна. Женщины любят ушами. Так и заснули, в обнимку. Проснулся, за окном уже сереет. Желание после отдыха только возросло, но нельзя. Еще час-два и набегут служанки, госпожу поднимать. Тихо встал. Понимал, разбужу – точно все повторять придется. Застанут нас в интересной позиции. Стал искать свои вещи, нижних штанов не нашел. Черт сними, Нелли проснется, найдет, спрячет. Наверное, в постели где-то. Тихо добрался до спальни, замок уже просыпался. Отворил дверь, и натыкаюсь на травника. Одевается, ранняя пташка. Посмотрел на меня, головой покачал:

- Рановато после ранения. Вон смотри, повязка со щеки слетела. Еще работу графини испортишь. Раствор этой пчелиной смолы там, в операционной?

Кивнул.

Вышел. Пришел с куском тряпки, смоченном в растворе. Приклеил.

- Высохнуть дай! И отдохни. Время еще есть. Я договорился с лекарем, мазь попробовать сделать. Графиня просила. Там одного компонента не хватало, нашли, у коновалов. Они давно лошадей им пользуют. Будем составлять.

Ушел. Я лег на бок и уснул.

Нелли.

Разбудила меня верная Мила, но вместе с Летти, которая принесла померить переделанное платье. Разгром, учиненный в спальне, был показателен. И, если Мила, по неопытности и молодости, ничего не поняла, то Летти оценила все. И разорванную явно мужскими руками шнуровку платья, и смятые простыни, и отсутствие ночной рубашки, и, последняя улика – красноречивое пятно на простыне, символ утраченной добродетели. И, конечно, мужские нижние штаны, запутавшиеся в пододеяльнике. Видимо, Вер их так и не нашел. Всплеснула руками, села на стул и заплакала.

- Господи, деточка, что же ты наделала! Берегла я тебя, берегла, не уберегла! Не выполнила просьбу твоей матушки на смертном одре! Как же так!

- Не плачь, Летти. Все ты выполнила! Ночь я провела с мужем, богами мне данным, так что нам осталось только брак по людским законам подтвердить, публично, что что бы все это видели.

- Да захочет ли этот, как ты говоришь, богоданный, брак заключать, если он все уже от тебя получил! А как с принцем быть? Королю что скажешь?

- Принц рад будет, он жрецом хочет стать, им женщины касаться нельзя. Король мой брак одобряет. Так что все хорошо будет!