Спасти империю!

В этот момент появилась Вера с уже включенным компьютером и поставила его на колени Валентину. На экране даже светилась нужная ему страница.

– Спасибо, – поблагодарил Валентин. – Не совсем к Грозному… Там царем сейчас тринадцатилетний мальчишка. Тоже Иван. Сын того самого Грозного. А Грозный за несколько лет до этого от трона отказался и в монахи подался. Его теперь все Блаженным Василием зовут. А всеми делами там царев дядька заправляет. Боярин Никита Романович Юрьев-Захарьин. Но опричнина на своем месте. И в принципе все на месте, за исключением нюансов.

– Но, насколько я помню историю, – сказал Лобов, – опричники – это самая настоящая банда маньяков-убийц. Не слишком ли опасно там находиться, Валентин? Тем более что и информация о рыбасоидах у тебя только косвенная. Может быть, попробовать попасть в другое время?

– Бесполезно, Роман Михайлович. С этим браслетом я попадаю в одну и ту же эпоху и в одно и то же тело.

– Так, может, бог с ним, с браслетом? Найдем другой материальный носитель времени.

– Но ведь вы же его еще не нашли?

– Нет. Мы и не искали.

– Когда найдете, тогда и появится предмет для обсуждения. А пока что я со своим Михайлой Митряевым попробую чего-нибудь добиться. Сколько я летал, Роман Михайлович?

– Почти восемь суток.

– От Ракитина не было известий? Все-таки у него большой опыт проведения силовых операций. Думаю, мне понадобится его помощь. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.

Лобов скептически хмыкнул.

– В ближайший месяц я и не ожидаю, что он проявится. – Лобов опять хмыкнул и покачал головой. – Я об этом и говорю, Валентин. Ты сам чувствуешь, что ситуация там слишком опасна. Давай остановим полет.

– Ни в коем случае, Роман Михайлович, – энергично воспротивился Валентин. – Уровень опасности в любую эпоху будет достаточно высоким. Ведь там приходится не мозги крутить людям, что мы успешно проделываем в настоящем, а вступать в прямое противостояние. Да и рыбасоидов надо ведь уничтожать не как-нибудь, а фи-зи-чес-ки. И здесь уж ничего не изменишь. А с этим опытом, сами знаете, у меня пока не очень густо. Потому и спросил о Саше.

– Д-да… – Лобов ненадолго задумался. – Наверное, поторопился я. Давай отменим полет и дождемся возвращения Ракитина.

– Еще чего! – возмутился Валентин. – И не нужен мне Ракитин вовсе! Это я так просто спросил… Помощь опытного в военном деле человека не помешает. А нет его – так и не надо. Своими силами обойдемся. Я там вполне боеспособную команду собрал. – Во время этого диалога Валентин так и не оторвал взгляда от компьютерного экрана. Наконец он покончил с чередой фотографий и отложил компьютер. – Все, Роман Михайлович. Я готов. Отправляйте обратно.

– Ты уверен? – все еще колеблясь, спросил Лобов.

– Абсолютно. – Валентин вновь лег на кушетку и вытянул руки вдоль тела. – А кстати… Что-то Нины Федоровны не видно. Она здесь?

– Нет. Все никак не закончит со своими пенсионными делами. Так… Ты готов?

– Да.

– Начинаю отсчет. Смотри в глаза… – Лобов перещелкнул пару каких-то переключателей. Раздался негромкий жужжащий звук генераторов электромагнитных полей. – Один, два, три…

Валентин вновь оказался перед своим порталом и, внимательно оглядев его, удовлетворенно хмыкнул. Добротное все-таки сооружение получилось. Он прошел сначала одни ворота, запер их и прошел ко вторым. Бросил оттуда последний взгляд через окно на Веру и Лобова. Сделал им прощальный жест рукой, как космонавт перед стартом.

– Будь осторожен! – Это Вера.

– Удачи тебе, Валентин! – Это Лобов.

Валентин прошел вторые ворота, тщательно запер их и дождался, пока белый туман, клубившийся у его ног, не начал взбухать, заполняя собой все пространство. Тогда он шагнул в него и, оттолкнувшись от земли, поплыл, поплыл…

Проснулся Валентин от какого-то шума. Оттолкнул в сторону огромную подушку, почему-то оказавшуюся у него на лице, и сел в постели. Точно, требовательный стук в дверь.

– Кто там?

– Эй, земский, царевич велел тебя разбудить. К заутрене пора!

– Сейчас иду!

За дверью кто-то громко затопал сапожищами, удаляясь. Не теряя времени, Валентин принялся одеваться. «Показательные выступления прошли удачно, – мысленно констатировал он. – Теперь начинается самое трудное и ответственное – каждодневная кропотливая работа».

II