Спасти империю!

За разговором с князем Черкасским Валентин и не заметил, как пробежало время. За тем, что происходило вокруг, он следил только краем глаза, включившись в происходящее, лишь когда увидел у Юлькиного шеста одну из девиц слободского кордебалета. Им, видимо, не давал покоя Юлькин успех, и вот теперь, когда Юльки не стало, самые смелые решились повторить ее танец.

Появление танцорши у шеста было встречено гулом одобрения, первая полетевшая к публике юбка – ревом, не уступающим тому, которым приветствовали Юльку. Но чем дольше продолжалось выступление, тем тише становилось за столами. Когда же танцорша окончательно обнажилась, в зале воцарилась полная тишина. И тут раздался крик:

– Корова! Пошла вон, толстомясая!

Валентин увидел поднявшегося на ноги царевича. Он размахнулся и швырнул в голую девку недоеденную курицу. Курица смачно шмякнулась о ее голую спину. Часть пирующих захохотала, часть оглушительно засвистела. Под эту какофонию несостоявшаяся солистка бросилась бегом на выход, тряся телесами, чем вызвала новый взрыв гомерического хохота.

Царевич взобрался на стол. У него в руках был невесть откуда взявшийся меч. Он спрыгнул со стола, подбежал к шесту и с остервенением рубанул по нему. Обломки перерубленного шеста с грохотом рухнули на пол под одобрительные крики присутствующих.

«Вот так опричники, – подумал Валентин, – негодяи и изуверы, а на тебе – и они не лишены чувства прекрасного. Воистину, если что и спасет мир, то только красота».

Царевич вновь вскочил на стол.

– Эй, добры молодцы, братья-рыцари, – заорал он. – Айда во двор – глядеть, как тигра с медведями драться будет!

Собравшиеся на празднества скоморохи действительно привели с собой нескольких медведей. Вот Иван, видимо, и решил воспользоваться удобным случаем. Устраивать тигрино-медвежьи бои стало одним из его любимых занятий с тех самых пор, как Валентин подарил ему тигра. С четырьмя ручными мишками, обитавшими в слободе, полосатый хищник уже давно расправился. Теперь же появилась возможность вновь вернуться к любимой забаве.

Предложение царевича было встречено одобрительными криками. Те, кто еще мог стоять на ногах, стали выбираться из-за столов.

– Князь, – обратился Валентин к Черкасскому, – по-моему, самое время нам с тобой заняться делами. Ты сходи к царице, а я попробую улучить момент и потолковать с царевичем.

Черкасский хоть и выпил уже изрядно, ума не потерял и о том, о чем договаривались, не позабыл.

– Иду, Михайла. Можешь не сомневаться. Завтра с утра жди вызова от царицы.

Протолкнуться сквозь густую толпу, повалившую на площадь вслед за царевичем, было нереально. «Не получится сегодня побеседовать с Иваном, – понял Валентин. – Лучше поспешу домой и отправлю к нему Василису. Вызнать о его матримониальных планах она сумеет лучше, чем я». Он поискал глазами своих друзей. Все трое сидели на своих местах и внимательно глядели на своего предводителя. Валентин сделал им жест рукой – уходим, мол.

Утро следующего дня друзья начали с огуречного и капустного рассола. Пили вчера хоть и не допьяна, но похмелье все-таки давало о себе знать. Василиса еще не вернулась от царевича, так что завтракать сели без дона Альбы. Но не успели еще и по куску проглотить, как посыльный принес весть из дворца – царица Мария срочно требует к себе Михайлу Митряева.

Приняла Валентина царица в той же комнате, что и в первый раз. Несмотря на ранний час, была уже тщательно накрашена и одета в тяжелое парчовое платье, будто собралась она куда-то на официальную церемонию. На руках на каждом пальце было по перстню, а голову ее украшала диадема, которая для государыни какой-либо иной страны запросто сошла бы за корону. Ее кроваво-красные губы кривились в брезгливой усмешке, а насурьмленные дочерна брови почти сошлись на переносице из-за того, что царица усердно морщила свой белый лобик, стараясь что-то продемонстрировать своему гостю. То ли свое презрение, то ли озабоченность, то ли еще бог знает что.

– Ты хотел со мной поговорить, – утвердительно сказала она, когда Валентин поздоровался с нею.

Она указала ему рукой на кресло напротив себя.

– Да, ваше величество. По дворцу гуляет слух, что со всей Руси будет собрано несколько тысяч девушек. Из их числа для царевича Ивана будет выбрана невеста, с которой он и пойдет к венцу. Говорят, что соответствующий указ уже разослан и еще до лета невесты начнут съезжаться. А вчера царевич заявил своему дяде, что будет одновременно венчаться и на царство, и со своей невестой. Так что, похоже, уже летом мы будем иметь венчанных царя с царицей. – Говоря это, Валентин внимательно следил за реакцией царицы Марии, но брезгливая гримаса так и не сошла с ее лица за все время его речи.

– Слышала уже, брат вчера сообщил, – проговорила она так, словно делала Валентину одолжение. – Меня это не касается. Я была, есть и буду царицей в любом случае, что бы там боярин Юрьев-Захарьин ни придумывал. Меня нисколько не заботит эта твоя новость, посол. Пусть делают что хотят.