Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем

— Мы с Рождества не миловались, а сейчас Крещение. — Посягательства жены приняли настолько откровенный характер, что Ермаков стал разгораться. За ночь он отдохнул, а мысли о делах улетучились из головы.

— Костик, мне нужны пять рублей, золотом…

Неожиданная просьба озадачила мужа, и он приподнялся на локте. И спросил, непонимающе глядя на жену:

— Деньги же у тебя все, ими и распоряжайся.

— Ты не понял, любый. Вспомни, как ты говорил Петру Васильевичу. — Нина чуть приподнялась и заговорила, довольно точно пародируя его голос: неужели он такой скрипучий и жесткий?

— Для увеличения призывных контингентов к сороковому году требуется поощрить рождаемость для исправления демографического ущерба, нанесенного войнами. А потому выплата полуимпериалами за каждого новорожденного должна стать государственной политикой.

Нина посмотрела на вытянувшееся лицо мужа и счастливо засмеялась. Потом добавила и просящим, завлекательным шепотом:

— Ванятке нужен братик или сестренка, а лучше близнятки. А милый?! Где я их возьму, если ты дома наездами, а в постели спать норовишь?! А это от меня задаток!

Жена откинула с себя одеяло, и Костя задохнулся от вожделения, глядя на тугое, молочной белизны, тело. Как в Михалево, в их первую ночь. Но тогда он еще не знал, что это самый родной и близкий ему человек. А сейчас…

«А ну на фиг эту службу! Должен я себе хоть не медовый месяц, а медовый день сделать?! Рядом с любимой… Святое дело — супружеский долг. Тем более государственную программу выполняя!»

Красноярск

— Когда же мы последний раз виделись с вами, граф? — Михаил Александрович на секунду задумался, и улыбнулся. — А ведь ровно три года тому назад, в Крещение!

— Так точно, государь! У вас превосходная память!

Граф Келлер вздохнул. Он вспомнил те дни, ведь до отречения покойного императора Николая оставалось только шесть недель, после которого и грянула Смута.

— Тогда, надеюсь, вы меня пригласите в свой вагон, хочется посмотреть на знаменитый трофей военного министра. — Император посмотрел на салон и чуть скрипнул зубами. Союзники заграбастали все самое лучшее, стали, по сути, оккупантами, вершителями судеб, а хозяева на собственной земле превратились в просителей. И так бы стояли с протянутой рукой, а он сам и сейчас ехал на морозе в санях, если бы не решительность Арчегова, который непонятно кто и такой.

— Да, кстати, Федор Артурович, а когда прибывает сам?

Михаил Александрович надавил на окончание, и оглядел еще раз авангард прибывших из Иркутска частей. Увиденное впечатляло — три угловатых, с массивными башнями, бронепоезда дымили трубами. Их корпуса были разрисованы серо-бело-черными изломанными линиями, на тендерах старославянской вязью, в бело-зеленых цветах протянулись названия — «Блестящий», «Бойкий» и «Бодрый».

Возле двух эшелонов столпотворение, громкий смех и разговоры — шло братание солдат двух армий. Отступившей от Урала русской, и пришедшей от Байкала Сибирской. Вот только внешний вид был чересчур разительный, режущий глаз. Первые в потрепанных полушубках и шинелях, а сибиряки в новеньких меховых куртках, многие в белых маскировочных накидках, нарядные и блестящие, словно только что отчеканенные пятаки.

— Сегодня до полудня выедет из Иркутска, ваше величество, — тихо ответил Келлер, и уже громче добавил: — Послезавтра будет здесь, один путь полностью свободен. Прошу вас пройти, государь.

В вагоне было тепло и уютно, просторный салон поразил императора забытым комфортом. Скользнув глазами по обстановке, удобным креслам, накрытому зеленым сукном столу, мягким коврам, Михаил Александрович остановил взгляд на знакомом флажке. И усмехнулся в усы — чешский стяг навечно остался от прежних «хозяев», отнюдь не по доброй воле расставшихся с награбленным в России имуществом.

— Ваши солдаты просто великолепно выглядят, Федор Артурович. Я давно такого не видывал. Впрочем, иного от вас я не ожидал, граф!

— Они так же и обучены, государь. Только моей заслуги в этом нет! — ответил старый генерал и криво усмехнулся. Михаил Александрович удивленно поднял брови, хотя прямота Келлера вошла в русской армии в поговорку.

— Их выпестовал генерал Арчегов. Это его гвардия, если можно употребить это слово. С ними Константин Иванович вышиб чехов из Иркутска, за ним они пойдут куда угодно. Я их только сюда привел, и то дорогу для продвижения заранее очистили. Как раз для старика и дело…

— Не прибедняйтесь, Федор Артурович! Все равно не поверю, — ответил Михаил Александрович со смешком, посмотрел на бронепоезда и тут же заговорил построжавшим голосом:

— Под Мариинском закончились бои, красные вышиблены из города, но и наши корпуса полностью выдохлись. И так дивизии красных, 30-ю и 35-ю почти полностью уничтожили, их начдивы убиты. Еще одну, 27-ю, основательно потрепали, принудили к бегству. Так что ваши войска для нас просто спасение! Сколько вы привели, граф?