Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов

В этот раз меня направили под Москву. Я направление получил, поездом добрался. Тут формировался отдельный танковый батальон. Бронемашины с бору по сосенке добывали, в основном из танковых училищ и с полигонов, заезженные в край. Я получил под командование взвод плавающих танкеток. Пять «Т-37». Пока экипажи приводили их в порядок, созвонился с редакцией, сообщив, что у меня есть отличные песни, но командование части не выпускает. Договоритесь с ним. Надо сказать, договорились, песни стране новые были нужны. Пока батальон две недели формировался, я трижды посещал здание радиовещания на Тверской, и исполнял песни. Ну вот, маяк скинул, дядя по нему найдёт. А пока наш батальон посчитали готовым, парни молодые, кто служил, кто нет, но грузились на платформы двух эшелонов, и вскоре они под зелёный свет рванули на юг. На Ростов. Бои за Крым? Неожиданно. А вообще у нас в батальоне кого только нет, от трёх «КВ-1», до наших танкеток. Почти вся линейка бронемашин. Было интересно её изучить. А так нас высадили в Ростове, ладно хоть ночью. Но дневной марш в сторону оккупированного Николаева, под крики давай-давай, задача стояла, как я понял, усилить разрозненные советские части, и не дать выйти к Перекопу. Итог закономерен. Удары с воздуха по колонне с нанесением потерь, и не раз штурмовали, две наличных пулемётных зенитки отбить налеты не смогли. Потом артиллерийская засада, когда мы, соединившись со стрелковым полком, пошли вперёд. И не вывернешься, командиры и политработники внимательно следят как командуешь и что делаешь. В общем, загнан в рамки устава и правил. И что обидно, против нас даже не немцы были, румынская пехотная дивизия. Раскатали они нас.

Нам с мехводом ещё повезло, у меня был красноармеец Тихонов, не сгорели заживо как многие. Удар и танкетку начало разворачивать.

— Сбили гусеницу! — крикнул я тому, другой связи не было, а шлемофоны больше от ударов о броню при движении, защита. — Крутись на одной так, чтобы к противнику были мотором.

Тот так и сделал. И пока я из башни прицельно опустошал пулемётные диски, мехвод открыл у себя люк, и выскользнул наружу. Дальше было два удара, наш «Т-37» зачадил, так что я быстро снял «ДТ» с креплений, подал его Тихонову, а все диски что были, пустые и нет, оба вещмешка, сошки к пулемёту, в хранилище, только вещмешок с шестью запасными дисками, вытолкнул наружу, и следом через люк мехвода выбрался. Если бы через свой в башенке, срезали бы. В общем, десятка два румынских солдат, а мы, сбив первую линию, застряли на второй, на моём счету есть. Тут доползли до воронки, ещё дымилась, свежая, вдвоём с трудом в ней поместились, но я разместил пулемёт на сошках, достал их незаметно и прикрепил, и стал вести прицельный огонь по перебегающим солдатам румынской дивизии. И надо сказать попадал, уж что-что, но я отличный пулемётчик. Тихонов подавал запасные диски, но сильно не тратил, нам бы до темноты продержаться, а там уползём к своим. Четыре часа ждать. Вечерело. Однако нас начали крыть минами, и близкий разрыв, что просадил половину заряда накопителя личной защиты, бросил на меня изломанное тело Тихонова. Погиб. Черт! Пришлось закинуть тело наверх, в воронке было мало места. Мины так и сыпались вокруг. Но воронку покидать нельзя. Под прикрытием обстрела солдаты пытались сблизиться, но я срезал восьмерых. В общем, мимолётный обстрел стих, и мне начали кричать, предлагая сдаться, наши уже отошли, да и горело вокруг немало техники нашего батальона. Открытая степь вокруг. Отошло от силы семь или восьми машин из сорока. Даже два «КВ» полыхали. Их-то чем достали?

Я уже доставал те диски, что в хранилище были. Да, «Наган» и документы Тихонова забрал. Отбивался до конца, попадать плен к румынам я не хотел. Те снова минами сыпать начали. Отсюда не достать, укрыты. Менял накопители, ещё два раза полное накрытие было, и отбивался. К вечеру, когда темнеть начало, вокруг моей позиции, я её углубил, лопатка пехотная в запасе имелась, помимо наслаивавшихся друг на друга воронок от мин, вокруг больше сотни тел румынских солдат лежало. А почему попадать в плен не хотел, думаю итак ясно. Сам я с ними не воевал, как и с финнами, с итальянцами было, вроде французы встречались, но рассказы тех кому «посчастливилось» встретится с мамалыжниками, были ужасными. Пытки пленных, массовые захоронения замученных. Да они детей живьём в землю закапывали. И им за это ничего не было. Русские умеют прощать. Сверху рявкнули, и их простили. Союзниками же стали. А я прощать не собирался, чем больше тут перебью, тем лучше. Вообще поохотился на румын, можно и на финнов, это неплохая идея. Почему бы и нет? Знаете, четвёртое попадание на эту войну, и вот эта бессмысленная по своей глупости атака, а с моим боевым опытом видно, что глупость, но я тут ничего не решал, званием не вышел, по сути сломала меня. Всё, хватит с меня. До лета сорок четвёртого я собираюсь перестать воевать в рядах Красной Армии.