Хранилище имело свободного тонну двести пятьдесят килограмм, с учётом покупок на рынке. За эти три месяца ещё на девятьсот кило накачалось, особо не пополнял. А нечем, всё имею, просто копил. Так что вот эта случайность, или неприятность, мне играла на руку. А где я ещё бы смог добыть нужное, когда привязан к штабу, и как секретоноситель, был под присмотром? Так что я собирался использовать это время во всю. Если от немцев смогу уйти. Если нет, сдамся. Там дальше сбегу, может транспорт добуду? Увидим. Чёрт, как пить-то хочется. Это от потери крови обезвоживание. Достав крынку с малиновым морсом, выдул почти половину. Подумав, я решил всё же не бежать, а дождаться немцев. Они мне транспорт пригонят, чего бегать? Так что устроился на склоне, поглядывая на полыхающий самолёт, уже до хвоста горел. Хана сумке. Вскоре, где-то через полчаса, действительно появилась пыль на горизонте. Два грузовика, полных немцами, те покатались, объезжая овраги, и подкатили к самолёту, встав недалеко. Из открытых кузовов посыпались солдаты, залаяли команды унтеров, лениво покинул кабину офицер. Лаяло три овчарки. Я скривился.
— Эсэсовцы, да ещё явно из охраны тыла, раз с собаками. Этим в плен, даже ненадолго, лучше не попадать.
Впрочем, я не покинул место наблюдения, всё равно поймают, а с моей ногой, свалить сложно. Про велосипед, даже тот что с мотором, кстати, обкатал его, не уйти. Поначалу я раной занимался, да и забыл о нём, ну а потом стало поздно. Да и тряска для раны не то что нужно. Впрочем, шаровары я быстро стянул с сапогами. А гимнастёрку и пилотку убрал, оставшись в чёрных трусах и белой майке. А то рана есть, а пулевого отверстия в шароварах нет. Пусть ищут куда вещи спрятал. Да и нашли быстро, уже через пять минут под приближающийся азартный лай собак, те показались из-за поворота и увидели меня, сидевшего на выгоревшей траве с поднятыми рукам и окровавленными бинтами на ноге. Сочиться кровь понемногу. Походил и вот результат. Бить не стали, осмотрели, видно, что пустой, и повели к машинам. Те сблизились, офицер с интересом изучил, и спросил на ломанном русском:
— Где секретине документы, герр майор?
— Сгорели, — кивнув на остов догорающего самолёта, откуда несло горелым мясом, ответил я на немецком.
— Ну да, так вы и сообщили своему командованию.
— По переговорам по рации узнали?
— Верно, — кивнул офицер.
Дальше тот со мной общаться не стал, закинули в кузов, я лежал на боку, мне всё же связали руки за спиной, как один солдат проворчал, им известна моя склонность к побегам. Удивило, не в курсе, что настолько известен среди войск СС. Хотя узнали кто у них в тылу сел, наверняка этой группе сообщили. Везли долго, тряска в рану отдавала, но ничего, полтора часа езды по не самым лучшим дорогам, похоже водила ни одной ямы или кочки не пропустил, на себе их почувствовал, добрались до места. Тут вообще довольно большие расстояния и населённых пунктов не так и много. Это было большое южное село с белыми мазанками домов. Остановились явно у школы, меня сняли, проверка у врача, тот поцокал языком, ругая криворуких, что такие швы наложили, но делать ничего не стал, только новый бинт наложил. Мол, итак сойдёт. Кормить не стали, но воды дали без лимита, полведра и кружку. Напился. Думаете это всё? Лёгкий опрос, я подтвердил, что являюсь майором Райновым. И дальше подарок, на окраине села сел самолёт, «Шторьх» из штаба корпуса, что наступал на этом направлении, затребовали меня для допросов. Да срочно. Даже одежды какой не выдали, так в трусах и майке загрузили связанного в самолёт, внутрь забрался мелкий эсэсовец, рядовой, видать подбирали чтобы веса у него меньше было, и вскоре после тряски, под рёв мотора мы оторвались от земли и потянули куда-то на север. Действовать я начал уже вскоре, минут через пять, верёвки в хранилище. В руке тут же пистолет «ТТ» появился, выстрелил всего один раз, в голову эсэсовцу, после этого ткнул стволом в спину лётчика, что заорал, прося его не убивать, но на посадку пошёл, как я приказал, и даже сел аккуратно. Вокруг степи.