Спасти Москву

– А и проверю, – хмыкнул князь и, коротко обменявшись парой фраз с одним из стражников, отдал все необходимые распоряжения, и тот, гремя сапогами по деревянному полу, убежал прочь. Впрочем, ненадолго. Уже вскоре появился он снова в сопровождении юнца с улыбкой застенчивой. – А ну-ка, покажи, освоит машину твою чудную Архипка этот иль нет?

Для испытаний вышли во двор, где в свете костра установили расчерченную доску: тир для испытаний. А дальше все прошло точь-в-точь как с Нокентием. Поняв, что от него требуется, принялся осваивать парнишка непривычную для себя специальность арбалетчика. И хоть в сам центр мишени не удалось ему поразить цель, уже через десять выстрелов понятно стало: пристрелялся. А тут еще и Булыцкий настоял, чтобы на стену поднялись, да сам показал, насколько меньше стрелок, если неопытный, открытым для стрел вражеских остается. Самострел-то перезарядить да болт приладить можно и на корточках сидя в укрытии. Вынырнуть надо лишь для прицеливания да выстрела самого да снова в укрытие тикать. С луком же сложнее все для непрофессионального стрелка.

– Хотя дружинники если останутся, то лук тугой, оно, конечно, ловчее, – сам признал пришелец.

– Да чего заладил ты: неопытный, не дружинник? – в упор на него посмотрел князь.

– Да того и заладил, что горожане оборону держать будут, ежели все пойдет, как должно. Ты рать собирать бросишься окрест, да не успеешь. Так вот мастеровые и возьмут в руки оружие под началом Остея. И ведь отобьются почти. На третий день только обманом в ворота Тохтамыш войдет.

Князь ничего не ответил, да лишь задумался крепко, и так и сяк рассматривая орудие.

– Слаб самострел твой, – вроде согласившись, засомневался Донской. – Против доспехов – навряд ли.

– Так я и говорил потому, что тайком, как на охоту, собирал Тохтамыш войска. Доспехи не у всех будут, а из тех, кто с ними, у половины легкие. Изгоном же. Тут Тохтамышу задача главная – в тайне от всех поход свой сохранить.

– Ну раз все, как ты глаголешь: бездоспешные да изгоном… Оно, может, и будет толк с самотрела твоего. Может, так станется, что и хорош, – задумчиво заключил князь. – Все, решено! Остаешься у меня, будешь производство ладить, – обратился тот к Булыцкому.

– Погоди, князь, а как же овощи невиданные?

– А что, у Сергия и заняться некому?

– Есть, – ответил тот. – Да сдается мне, я там нужнее. Овощи огромные выращивать так просто и не обучишь любого. Тут самому заниматься надо, иначе все напрасно.

– А самострелы твои ладить кто будет?

– Так я мастера на то и подготовил, – спокойно отвечал Булыцкий, выталкивая вперед почтительно притихшего Милована. – Он и сладит.

– Верно в Белокаменной остаться не желаешь? Подумаешь, может?

– Благодарю тебя, князь, но нет. И у Сергия дел осталось недоделанных прорва.

– Будь по-твоему, пришелец.

– Спросить позволь, – встрепенулся вдруг гость.

– Спрашивай.

– Человека повстречал, дружинником твоим представился, Слободаном. Без ноги остался и нищенствует.

– Так тебе беда какая? – равнодушно пожал тот плечами.

– Неладно это, когда тот, кто в руках меч держал за славу князя, милостыню спрашивает.

– Ох и неугомонен ты, чужеродец, – улыбнулся вдруг Сергий.

– А ведь будет с тебя толк, – расхохотался князь. – Тут у самого жизнь на волоске, а он за других спрашивает.

На том и расстались. Князь радушно распрощался с довольными гостями, надавав им наставлений в дорогу да даров. Гости же, воздав почести, вернулись в дом Тверда. Уже потом, когда разбрелись все по лавкам, Булыцкий еще долго вымеривал шагами сруб: от стены до стены. Не спалось ему. До сих пор мурашки по коже и от событий последних, и от разговора с князем, и от того, что поверили ему наконец-то. До самого утра колотило его, как в лихорадке, а едва лишь Сергий, проснувшись, отправился на утреннюю службу, увязался следом, рьяно крестясь, вознося благодарности Богу да свечки ставя. Там разошлись пути их. Николай Сергеевич после службы крепость осматривать отправился, а Сергий так и остался, службу отслуживая.