Спасти Отчизну! «Мировой пожар в крови»

Программа президента Вильсона по отношению к России выполнена, народы получили самоопределение, а снимать барыши от взаимовыгодных дел с той же Сибирью не мешали, за исключением узкоглазых островитян. Американцы сразу заняли нейтральную, почти благожелательную позицию к русскому заявлению. Да еще обида их грызла — прожженные европейские политиканы в Версале обвели вокруг пальца наивного Вильсона, оставив грубоватых янки с носом — те искренне посчитали, что раз они платят, то должны заказывать музыку. Как бы не так!

Еще в марте Константин разговаривал с Вологодским касательно отказа от уплаты царских долгов. Ситуация была безвыходной. Платить было нечем, вся страна полностью разорена затяжной шестилетней войной. Затянуть пояса?!

И получить всеобщее обнищание с восстаниями!

На сотню лет страна превращалась в колонию Запада, опутанная по рукам и ногам долгами. Хуже, чем при Ельцине, намного, стократно хуже! Даже «банановой республикой» не назовешь!

Причем по своим данным обязательствам союзники категорически отказывались уплачивать, представляя это одним лишь русским. Двойные стандарты во всей красе — как тут не понять большевиков в тойистории, что категорически отказались от навязываемой кабалы!

— Обязательства были взаимными, и отказ от их выполнения одной стороной освобождает и другую страну, — пробормотал Арчегов строки из декларации и усмехнулся.

В помощи Франции сейчас не было никакой надобности, тем более что имелась масса других вариантов и наклевывались новые — британцы не зря в последние дни проявляли удивительную даже для себя настойчивость и благожелательность. Действительно, у Англии нет вечных друзей, врагов и союзников, а есть вечные интересы!

Сейчас сложилась неповторимая ситуация — гражданской войны нет, мир с большевиками будет длиться еще полгода, если не больше. И главное — Москва начала мировую революцию, первой на этом пути оказалась панская Польша, уже списанная со счетов и выброшенная большевиками на свалку.

Следующий на очереди Берлин, после которого борзота заклятых друзей по «сердечному согласию» сменится животной паникой и нарастающим ужасом. У галлов богатое воображение, гильотину они хорошо помнят, так что во всей красе представят черный зев расстрельных подвалов ЧК. Вот тогда станут намного сговорчивей и уступчивей!

Лишь бы натиск большевиков продолжался! Любой ценой!

Разговор с Мойзесом был ни о чем, так, прощупывали. Но возможность румынской агрессии серьезно беспокоила коммунистов. Как остановить обнаглевших мамалыжников?

Вот в чем для них главный вопрос, и для красных, и для белых! Демонстрация флотом бесполезна — ведь могут влезть англичане, а бодаться с ними невозможно. Помочь военной силой красным? Так нет ее, этой силы, вся в Закавказье ушла, турок за пределы империи вышибать.

Вот он, извечный русский вопрос!

— Что делать? — пробормотал Арчегов и встал со скамейки. Нужно было идти в посольство, разбирать бумажный завал — и думать…

Краков

— Пся крев!

«Начальник» Польского государства Юзеф Пилсудский передернул затвор винтовки, досылая патрон. Страха перед смертью он не испытывал совершенно, ощущая только бурлящую внутри ненависть и отчаяние. Причем первое относилось не к маячившим на отдалении красным всадникам, что преследовали отряд от самого города, а к панам из сейма, большинство которых, громкими речами побуждая других к защите родины, сами трусливо и позорно бежали из Польши.

— Крысы! — сквозь зубы выплюнул свое презрение Пилсудский, поднял винтовку и прижал приклад к плечу. Совместил целик с мушкой на еле видимую в предрассветном мерцании расплывчатую конную фигурку и плавно потянул на спуск. Винтовка рявкнула, приклад толкнул в плечо.

— Матка Бозка! Вы попали!

Молоденький гимназист восторженно посмотрел на Пилсудского, чуть не визжа от восторга. Тот сам в удивлении похлопал веками — всадника снесло с седла, а его конь, смешно взбрыкивая, унесся вскачь.

— Вот так надо…

«Начальник государства» не договорил вслух свою мысль, но бывшие рядом с ним офицеры прекрасно поняли своего главнокомандующего. Действительно, сеймскую сволочь, позабывшую о долге перед родиной, нужно было перестрелять, как шелудивых и трусливых собак. Вот только поздно сообразили избавиться от этих мерзавцев и предателей — почти вся Польша захлестнута идущей с востока красной лавиной.

Ситуация сейчас сложилась намного хуже, чем при поражении Костюшко в 1793 году, отчаянней, чем во вдребезги проигранной войне 1831 года, намного безнадежней, чем для повстанцев славного и трагического 1863 года. Если называть вещи своими именами — такой катастрофы Польша не знала даже в самые черные страницы своей истории.

И при том, что полгода назад имелось все — чуть ли не полумиллионная армия, хорошо обученная и вооруженная, техническая помощь союзников. Французские генералы и офицеры, победители ненавистных тевтонов, самоотверженно учили поляков воевать, американские летчики победно сражались в небе.

Почему же так случилось?!