Спасти Париж и умереть

– Хорошо, – Клод улыбнулся с натугой. – Как прикажете, мсье… Желание клиента для меня – закон! – Он принялся перебирать кисти. – Желаете грифельный рисунок? Рисунок пастелью? Маслом?

– Грифельный подойдет, – процедил блондин.

Художник укрепил картонку на станке и принялся рисовать… Он работал молча, с какой-то новой сосредоточенностью, которая только что проявилась в нем, нанося штрих за штрихом, словно махал шпагой, и время от времени бросал внимательные взгляды на клиента. Кожа Клода обтянула скулы.

Блондин, явно сбитый с толку, тоже во все глаза смотрел на портретиста. Художник работал. Клиент позировал. Трое упитанных мужчин рассматривали в это время другие картины.

Люди вокруг, казалось, не замечали ничего необычного. Пожилая пара крутилась у мольберта соседнего художника, вот дама уселась в кресло, а ее седовласый спутник принялся витиевато объяснять мастеру, что желает видеть в портрете, поминутно называя пожилого Шарля «молодой человек». С другой стороны вдоль картин ходил молодой унтер-офицер в пыльной полевой форме. Лицо унтера время от времени передергивала нервная гримаса, руки были заложены за спину, черным пятном на боку выделялась пистолетная кобура. Унтер вдруг остановился, начал громким голосом давать советы совсем молодому художнику с маленьким мольбертом, который только что поставил его, явно вчерашнему студенту. Юноша рисовал городской пейзаж – улицу Парижа и череду кленов вдоль тротуара.

Молодой пейзажист косился на унтера, подавлял усмешку, но ничего не отвечал. Унтер не уходил, раскачивался нервно на каблуках, тонкий ус нервно подрагивал.

Пауза тянулась, тянулась… Наконец блондин, сидевший в кресле перед Клодом, не выдержал и кивнул троим в гражданских костюмах. Отчетливо кивнул, Клод заметил этот движение. Толстый главарь уже стоял совсем рядом, он тронул Клода за плечо.

Едва это случилось, внутри художника словно сработала пружина. Он вскочил, вонзая локоть в живот агента. Все, кто это видел, опешили. Никто не ожидал от старого портретиста такой прыти.

Здоровяк охнул, перегнулся пополам – от неожиданности у него заняло дыхание.

Дальше произошли и вовсе небывалые для Монмартра события. Блондин, недавний клиент Клода, тоже вскочил. Клод бросился к нему, выхватывая что-то из кармана на ходу, и все увидели в руке художника маленький «браунинг». Приставив пистолет к виску блондина, Клод охватил другой рукой его за шею и стал пятиться назад, оглядываясь, выбирая направление для побега.

Бежать, собственно, было некуда. Разве что можно было попробовать пробиться к автомобилю?

– Стоять на месте! – воскликнул Клод. – Одно движение, и я стреляю!

Это дало ему несколько секунд. Шарль, пожилая дама и ее кавалер во все глаза рассматривали Клода. Ветер развевал его длинные волосы, по скулам ходили желваки.

Один из агентов замер, а вот второй агент, с противоположной стороны тротуара, вдруг засуетился, поднял руку, намереваясь сунуть ее во внутренний карман пиджака… Клод заметил это движение, обернулся и, одновременно с тем, как мужчина вынул пистолет, нажал на спуск.

Раздался выстрел… Незнакомец упал на асфальт, раскинув руки, в одной из которых было оружие. Две проститутки подняли визг. Пожилая дама вскочила и, опрокинув кресло, бросилась куда-то прямо сквозь мольберты.

– Жюли! Жюли! – завопил кавалер в очках с толстыми линзами. Он поднял руки, сбив на затылок помятую шляпу, беспомощно тряс руками, в одной из которых болталась трость.

Агент секретной полиции, последний, кто не пострадал, опомнился от неожиданности. Он не мог ничего поделать, лишь, кусая губы, наблюдал, как седовласый, охватив рукой голову блондина, пятился к подворотне. Он увлекал клиента за собой.

Напротив стоял агент. Детина выглядел растерянно.

– Если кто-нибудь из вас сделает движение, я продырявлю ему голову… – трясущимися губами повторил портретист.

Спас положение немецкий унтер-офицер, от которого никто не ждал никаких действий. Он дернул усом, сосредоточенно расстегнул висевшую на поясе кобуру, вынул «парабеллум» и разрядил в художника. На спине Клода расплылось пять розочек.

Дядюшка Клод упал на асфальт, увлекая блондина за собой. Тот поднял крик:

– Не стрелять!

Унтер-офицер не собирался стрелять. Он подошел и с любопытством тронул тело художника сапогом. Было похоже, фронтовик сам не осознал, что совершил только что.

Блондин освободился, поднялся на ноги. Махнул рукой, стоял, раскачиваясь, пока агенты, которые остались в живых, тащили тело старого художника к машине. Затем вынул сигарету, с третьего раза зажег спичку, закурил…

Так получилось, что с расстояния всего в несколько метров трагедию наблюдал штандартенфюрер СС Курт Мейер. Он был в гражданском костюме. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он развернулся… И увидел рядом девушку, через плечо которой висела корзинка с цветами. Курт тихо произнес:

– Букет фиалок, пожалуйста…

Когда девушка протянула фиалки, Мейер сказал:

– Это вам! – и отдал ей букет.

Девушка с благодарностью посмотрела на человека, отвлекшего ее от отвратительного зрелища.