Спасти Посланника

По пути я позвонила Стасику и отпросилась на пару часиков к Машке. Стас не возражал. У Маши было уютно и так чисто. Можно подумать это она живет одна, а у меня пятеро маленьких детей. Как она все успевает? По пути я купила соленого леща. Я люблю рыбу, а Машка любит пиво. Мне пить нельзя, поэтому я взяла себе баночку безалкогольного пива, а ей две банки обычного. Здесь я всегда чувствовала себя как дома. Маша рассказывала про своих мальчишек им шесть и четыре года. Старший – мой крестник. Обожаю его. Мы о нем можем говорить часами. Но вот все эти разговоры исчерпаны и Маша говорит:

– Вика, ты готова к встрече с судьбой?

Я, правда, не поняла, о чем она говорит и спрашиваю:

– С какой судьбой?

– Да ладно, с доктором, с дядей Юрой. – сказала она это с такой иронией и подсмыслом, что мы дружно захохотали.

– Готова, конечно, я хочу решить все свои проблемы до того, как выйду замуж и тем более до того, как поеду рожать. Представляешь меня в палате с другими беременными? Как завоплю ночью – родят даже те, которые лежат на сохранении.

Мы опять засмеялись. Так мы юморили еще долго, потом я позвонила Стасику, и он меня встретил.

Дом. Как я люблю это слово. И как я люблю свою квартиру. Жаль, конечно, что мы ее снимаем, и когда-то нам придется съехать. Но вот в чем сюрприз: Стасик – детдомовец, отказник. О родителях ничего не знает, и знать не хочет. Кстати в отсутствии свекров тоже есть свои прелести: какова вероятность того, что мама, узнав, что ее двадцатилетний ребенок женится на двадцативосьмилетней вдове придет в восторг и не начнет разбивать эту пару любой ценой? Думаю, что эта вероятность стремится к нулю. Так вот, а сюрприз в том, что по совершеннолетию государство Стасику выдало квартиру, которую он все это время сдавал, а денежки складывал на счет. Как выяснилось в дальнейшем, он еще и часть зарплаты каждый месяц откладывал. Теперь, когда мы решили пожениться, он запланировал продать ту квартиру, доложить свои деньги, взять недостающие средства в кредит и купить нам свою большую квартиру. А так как у него нет никаких родственников вообще, он доверил мне решать: останемся ли мы здесь, в Таганроге, или же переедем в любой другой город. И я всерьез задумалась, а не вернуться ли мне в Пермь, где прошли мои лучшие годы детства?

Выходные пролетели. И вот, в понедельник я как штык на работе. Сегодняшняя ночь мне далась особенно трудно. Едва дождавшись Машу с ее кофе, я сбивчиво приступила к рассказу:

– Маша, сегодняшний сон ужаснее остальных! Ты представляешь, вижу я, как в комнате находимся: я, Стасик и наш маленький ребенок. Ему года три от силы. И вот Стасик уходит, а я знаю, что мне нужно убить этого ребенка. А мальчик догадался и стал убегать от меня. Я догоняю его, прижимаю спиной к себе, и ножом перерезаю ему горло. Кровь брызжет мне на живот, я в халате. Продолжаю пилить ему шею, пока она не остается на тонкой коже шеи со стороны спины, он падает на кровать, потом встает, голова отваливается и смотрит на меня с осуждением и страхом. И самое главное, я во сне люблю этого своего сына. Я убиваю, не знаю зачем.

Маша смотрела на меня с притворным сочувствием, на самом деле она была шокирована подробностями этой расправы. Но вдруг ее осенило:

– Слушай, а может, ты забеременеешь и сделаешь аборт? Поэтому ребенок злится?

– Да какой аборт? – ответила я, – мне двадцать восемь лет и ни одной беременности. Да я буду вынашивать ребенка, как хрустальный шар.

– А может у ребенка патология будет и тебе придется от него избавиться? – настаивала Маша.

–Нет, это исключено. И это не то. – отрезала я.

– Ладно, успокойся, через два дня ты идешь к врачу, он выбьет из тебя всю дурь. – сказала Машуня.

Я была рада даже такой скромной поддержке. И сказала:

– Спасибо тебе. Я надеюсь, что все это скоро закончится. Сегодня я в душе два часа простояла, пыталась смыть с себя этот кошмар. Так противно было даже в зеркало смотреть на себя. Как будто передо мной стоит человек, зверски убивший своего ребенка, отрезавший ему голову и все это на моих глазах. Эти сны такие реалистичные, что утром я разговариваю с зеркалом и говорю себе какая я тварь, раз способна на такое, пусть даже в своих снах. Если реинкарнация реальна, то я в прошлой жизни была палачом или маньяком-убийцей, причем серийным, потому что я видела в своих снах столько убийств, что на десять маньяков хватит.

Машка была расстроена, может быть и напугана? Кто знает, где этот спусковой крючок, нажав который можно привести в действие моего внутреннего убийцу? Вдруг меня переклинит, и я перережу горло ее сыну? Я и сама себя боюсь. Больше никогда в жизни не останусь наедине с детьми.

День икс

Наступило двадцать третье мая. С утра я была как на иголках. С двенадцати часов я отиралась под стенами здания, в котором находился кабинет моего спасителя. Без двадцати час я увидела, как Юрий Михайлович идет в кабинет.

– Значит, передо мной не было очереди? – вдруг неожиданно, вместо «здравствуйте», выпалила я.