Спасти посольство

А его боевой зам капитан Зеблицкий через пять минут после разговора прискакал бы на белом коне с шашкой наголо и тоже предлагал бы свое участие, хотя бы на словах. А где он сейчас, Зеблицкий-то? О разговоре узнал через три минуты, это ясно, а потом что? Посмеялся с молодыми офицерами? Они ведь последнее время частенько шушукаются между собой, похоже, активно дружат против шефа… Или пропустил сообщение мимо ушей и, сделав вид, что не в курсе дела, для надежности пошел проводить беседы о бдительности с персоналом? Скорей всего — это хорошая отмазка. Если что случится, изобразит полную невинность: дескать, работал с обслуживаемым контингентом, от товарища подполковника никаких указаний не получал. А что может случиться? Да только одно — убьют этого дурака Шарова, хорошо, если просто застрелят, а могут кожу содрать или сжечь заживо…

Резидент вздохнул, взял со стола уничтоженный по акту пистолет, дослал патрон в ствол и положил в карман халата. Затем открыл сейф, вынул из маленького отделения одну из трех гранат Ф-1, которым вообще нечего было здесь делать, и, сведя усики чеки, пристегнул кольцо к вытянутому из другого кармана специально вшитому туда шнурку. Это уловка десантников и спецназовцев: если выхватить гранату, шнурок вытянет кольцо и можно сразу бросать, выгадав несколько секунд.

Все, что он сейчас делал, было серьезным нарушением должностных обязанностей резидента. И не потому, что он преследовал какую-то личную выгоду или рвался получить удовольствие, разбогатеть или продвинуться по службе. Наоборот — ему явно не хотелось идти на встречу по этой сомнительной записке, ибо на карте стояла жизнь в первобытно-простом смысле этого слова. И в этом нехотении все приказы и инструкции его поддерживают. А их нарушение, даже при благоприятном исходе, приведет только к неприятностям, возможно, к концу всей его многолетней карьеры. Но жить по приказам и инструкциям невозможно — ими можно только прикрываться. Потому что настоящий человек живет по своей чести и совести. И эти личностные качества важнее всех циркуляров, вместе взятых. Шаров считал себя настоящим человеком, так что у него был только один путь… Он вздохнул, сунул во внутренний карман конверт с деньгами, тщательно осмотрел себя в зеркало — не проглядывает ли бронежилет, и вышел из комнаты.

Около пяти Шаров на «мерседесе» выехал в город. Для очистки совести покрутив немного по улицам, он поехал к рынку Чонг Чон, в тупичок, у входа в который сидел уже известный ему крепкий бородач с автоматом — он только безразлично скользнул взглядом по знакомой машине. Остановившись у дукана Муатабара, он коротко посигналил два раза. Выглянул Али — личный охранник, как всегда в пятнистом камуфляже, такой же кепке и с неразлучным автоматом наготове. Выглянул, бросил короткий взгляд и снова исчез, зато через пару минут на улицу вышел сам хозяин.

Муатабар был, как обычно, в новом выглаженном халате, черной чалме, шароварах и мягких сапожках из тонкой кожи. Он подошел неспешной походкой человека, привыкшего к подчинению, наклонился к открытому окну. На всегда невозмутимом лице проступала печать озабоченности.

— Здравствуй, Саша-ака! Ты появился неожиданно. Что-то случилось?

— И тебе здоровья, Муатабар! Ты можешь послать человека в Гызы на Шир-Дарваз?

— Это очень просто сделать, — кивнул торговец оружием. — Считай, что он уже едет.

— Там живет мой знакомый, его зовут Касым, — продолжил резидент. — Нужно проверить, все ли с ним в порядке. Мне кажется, он в беде.

— Тогда поедут трое, с пулеметом и гранатометами…

— И с рацией, чтобы быстро сообщить тебе дурные или хорошие вести.

— У командира всегда есть рация, — невозмутимо пояснил Муатабар.

Шаров вздохнул, помялся. Дуканщик терпеливо ждал.

— Это еще не все, — выдавил Шаров. Ему было неловко просить чужого человека о том, в чем отказали свои.

Муатабар наклонился ниже, к самому лицу резидента. От него пахло хорошим трубочным табаком и неожиданным здесь французским одеколоном.

— Говори.

— У меня вечером рискованная встреча, возможна засада, нужна твоя помощь, — преодолел себя Шаров.

— Говори до конца, — Муатабар ничуть не удивился.

Приободренный Шаров еще понизил голос:

— Возьми двух-трех человек с оружием, и в семь часов прикройте меня у чайханы Ахмеда… — спокойно и буднично сказал подполковник, будто просил принести чашку воды.

— Понял. Я там буду, — кивнул Муатабар и, остро оглянувшись по сторонам, быстро вернулся в свою лавку.

Шаров проводил взглядом крепкую фигуру своего давнего знакомца. Резидент несколько удивился — он хотел дать подробный инструктаж: как расставить людей, на что им реагировать и каким именно образом. Но, похоже, Муатабару не впервой решать такие дела, и он не очень нуждается в советах…

Ладно, дело наполовину сделано. Он поднял стекло и увеличил поток воздуха из кондиционера. Халат — очень удобная одежда, но не когда под ним бронежилет. Резидент поёрзал в кресле. Попытался хоть как-то потереть чешущуюся под бронёй спину, но ничего не вышло. Он выругался и, выехав из владений Муатабара, сделал большой круг по городу.