Спасти президента

Память у меня была в порядке. Спокойствия ради я и сам не отказался бы от десятка-другого в ней провалов. Но счастье выборочной амнезии меня не настигло; я помнил все свои постыдные телодвижения, которые некогда совершал, пытаясь спасти газету. Было все! Я печатал отрывные купоны мгновенной лотереи. Я рекламировал кубинский секс по телефону. Я превозносил «пирамиды» компании «ИВА» и личные заслуги упыря Иринархова. Я вставал на задние лапки перед городскими властями и однажды своей рукой вписал во вводку к интервью с мэром Кругловым: «Глядя на него, невольно вспоминаешь величественные строки Пушкина: «Москва, Москва, люблю тебя, как сын!» Благодаря этой кошмарной лести мэрия почти полгода не требовала от нас арендной платы и коммунальных платежей. Но потом благодарность Круглова иссякла... В общем, в стальные объятья Бэ-Бэ меня загнала осознанная необходимость. Чем торговать собою по частям, распивочно и навынос, правильнее было продаться одному богатому Терминатору — и с потрохами. Кто же тогда знал, что дяденька Инвестор вблизи окажется вовсе не Терминатором, а настоящим Фредди Крюгером?..

— Эй, Виктор Ноевич! — Когти Бэ-Бэ спикировали на мое ухо и чувствительно за него дернули. — Чего молчишь, милок? Заснул?

— Не-е-е... — Меня хватило только на жалобное блеянье. Боль в ухе была пустяком по сравнению с неизвестностью. Кажется, я совершил что-то ужасное. Но что именно?

— Не спи, не спи, замерзнешь, — нараспев проговорил Инвестор, втягивая когти обратно и убирая пальцы. — Не предавайся сну...

Он поднял с полу массивный деревянный шар и, размахнувшись, тяжело катанул его по настилу куда-то вдаль. Финиша я не видел, поскольку сидел спиной. Просто где-то далеко позади меня дерево с глухим треском стукнулось о дерево.

— Мазила! — коротко ругнул себя Инвестор, но улыбка его по-прежнему оставалась доброй-предоброй.

Ходили слухи, будто это штатовские врачи-косметологи победили природное угрюмство Бэ-Бэ радикальным хирургическим способом. Мрачная наружность отпугнула бы заокеанских компаньонов. Новый русский бизнес обязан был явиться Америке в экспортном, глянцевоулыбчивом виде.

Бэ-Бэ поднял еще один шар, однако не стал его укатывать, а положил рядом с бортиком. Я с содроганием вспомнил предыдущую нашу воспитательную беседу год назад. Тогда Инвестор, приветливо скалясь, уронил такой же шар мне на ногу и сломал два пальца. Три недели пришлось ковылять в гипсе и врать подчиненным про бытовую травму на даче. Я ничуть не сомневался, что когда-нибудь этот деревянный снаряд может упасть мне на голову.

Господи, только бы не сейчас!

Инвестор нежно огладил полированный бок шара. Но пока не тронул его с места.

— Виктор ты наш Ноевич, — как бы в раздумье проговорил он, — ты у нас косишь под интеллигента, у тебя вроде даже верхнее образование. Дай-ка я проверю твои глубокие знания... Джакарта — чья столица? Быстро отвечай!

— Ин... Индонезии... — замямлил я.

— Основные статьи экспорта? Быстрее!

— Кофе... кажется... Еще... каучук... — Еле ворочая языком, я не мог взять в толк, зачем Бэ-Бэ этот экзамен по экономической географии. Главный редактор газеты не обязан быть докой во всем. В штате у нас есть должность завотделом экономики, а в шкафу — любые справочники.

— Ты умник, Виктор Ноевич. — По широте улыбки мой Инвестор мог уже соперничать с Шалтаем-Болтаем. — Тебя учили не напрасно. Правда, ты не назвал еще пальмовое масло. Но, в целом, неплохо...

Похвала напугала меня еще сильнее. Е-мое, что ж я сделал-то?

— Ну раз тебе все известно про Индонезию, — сладко продолжал Бэ-Бэ, — ты уж наверное слыхал и о приезде к нам важных макак из Джакарты... Слыхал ведь?

— Д-да... — Вчера в дневных новостях проскользнуло что-то в этом роде. Но я особо не вслушивался. Я тогда обхаживал немца.

— А зачем эти макаки пожаловали, ты, выходит, уже не слыхал? Нет? А про то, что они прицениваются к камовским вертолетам, — тоже нет? И про долю нашего холдинга в этом тендере?..

Господи, мысленно воззвал я, спаси мя и помилуй. Вот Твоему Витеньке и песец. Случилось страшное: Бэ-Бэ расширил свой бизнес! Пока я за версту объезжал его нефть, его комбайны, его лекарства и его консервы, он взял да и протянул свои щупальца к «Госкомвооружению»! Но я же не знал, Господи! Не знал!

— Не-е-е... — барашком заблеял я. — Не-е-е...

— Зачем же ты, поц собачий, нам гадишь? — ласково спросил меня Инвестор. — Все ведь было на мази. «Камов» вчистую выиграл тендер у «Сикорского». Опцион был наш, на блюдечке. Вчера макаки соглашались брать «аллигаторов» не глядя, за зеленый налик. А сегодня утречком: стоп! Заупрямились. Газетенку твою гребаную увидели. Чегой это, говорят, ваше новье так похоже на старые «акулы»? Давайте-ка, говорят, сойдемся на фифти-фифти: половину платим зеленью, а половину экспортным дерьмом, по трем основным статьям, поровну... Каучук я бы еще взял, куда ни шло, но — масло пальмовое? На кой оно мне? Разве что тебе в глотку залить, все десять тысяч галлонов... Хочешь маслица, а, Виктор Ноевич? По глазам вижу, что хочешь.