Спасти президента

— Значит, не возражаете, — сделал вывод я. — Тогда приступим... Все началось с вашей отставки, причины которой мне не слишком любопытны. У нас в Управлении ходят разные версии, но мы не станем на них отвлекаться. Президент уволил вас — значит, были у него какие-то причины. А, может, не было никаких. Может, Президент слегка погорячился или встал однажды не с той ноги. Повторяю, причины меня сейчас не волнуют. Важно следствие: генерал-полковник оказался не у дел, а его контору слили с нашей...

Не поворачиваясь ко мне, бывший начальник СБ презрительно хихикнул. Это было лучше, чем просто молчание.

— Обидно, — согласился я, — но что делать? Будь вы только Анатолием Васильевичем Сухаревым и только начальником президентской охраны, вы бы, наверное, еще смирились. Ну купили бы себе депутатский мандат, ну выпустили бы книжку мемуаров, где своего любимого Президента обложили бы четырехэтажно... Но вы ведь не только генерал-полковник Анатолий Сухарев, правильно? Вот в чем заковыка! Вы еще крутой Толян, покровитель всяких гуманитарных фондов и комитетов, наподобие Комитета инвалидов малых войн. А вот это уже серьезнее. Это не просто звездочки на погонах и генерал-полковничья зарплата, не просто премии за выслугу. Это уже настоящие деньги, и они автоматически уходят вместе с должностью, если ее обладатель спекся... Значит, надо вернуть себе должность. То есть вернуть расположение Президента. Но как? Верно: доказать свою незаменимость. Естественно, за чужой счет.

Я провел ногтем по рифленому боку ствольной коробки, вызвав негромкий зудящий звук.

— Вы поступили очень хитро, — сказал я. — Сразу после отставки вы симулировали нервное расстройство и укрылись в полузакрытой полугосударственной клинике, у доброго доктора Эрнеста Эдуардовича...

При этих словах человек-скальпель сделал слабую попытку выдвинуться из своего угла. Я молча показал ему пулеметный патрон, и главврач туг же задвинулся обратно.

— Я точно не знаю, — продолжал я, — как вы отыскали Игоря Исаева. Наверное, через инвалидский Комитет Германа Семеныча, или, скорее всего, вы его присмотрели еще в этой клинике, где контуженный парень занимал койку в бесплатной палате... Не в такой, конечно, как у вас. В самой обычной многоместной палате. Как правило, Эрнест Эдуардович никому не выдает личных дел своих пациентов, но для такого дорогого клиента он, я думаю, сделал исключение... Дальше все элементарно. У одинокого парня после выписки из больницы объявляется невидимый друг, — я показал на телефонный аппарат, который выглядывал из-под ампирного кресла. — А у вас — готовый исполнитель, которого легко задействовать в вашем плане... Умно придумано?

Все так же, не поворачиваясь ко мне, Сухарев удовлетворенно хихикнул.

— Умно, — подтвердил я. — И весьма профессионально. Люди нашей с вами специальности умеют использовать других людей втемную. Думаю, идею написать письмо Президенту вы ему подсказали сами, но сделали это так, чтобы он считал ее своей. Игорек Исаев был не великим грамотеем, и вы это тоже учли. Вы знали порядок прохождения почты. Вы знали, что безграмотное послание «Мстителя» попадет генералу Голубеву, а от него — Главе Администрации Президента. Психологически все было рассчитано безупречно, до миллиметра: Железный Болек как бывший учитель чистописания наверняка и сам похерит письмо с такими глупыми ошибками, с неуместной строчкой из Пушкина, — и нашему генералу присоветует. Это даст вам потом лишние козыри против Болека и Голубева. Если что случится, они окажутся крайними — прошляпили. А вы в стороне...

Генерал-полковник с издевкою хихикнул. Он по-прежнему не удостаивал взглядом своего обличителя. Это было несправедливо.

— План ваш слегка подпортил некий капитан Лаптев, — напомнил я Сухареву о собственных заслугах. — Я все-таки поверил угрозам «Мстителя» и начал его искать. Но я-то работал в одиночку, а против меня работали многие бывшие ваши орлы, которые скучали на Лубянке и тоже надеялись увидеть прежнего шефа на прежнем месте. Вы пустили по моему следу полный «мерседес» ваших джигитов. А потом, заметая следы Исаева, велели своим взорвать здание федотовского Комитета вместе с его архивом и директором, кое-что знавшим про Толяна. Герман Семеныч хотел мне рассказать про вас, но не успел...

Если Сухарев своим упорным хихиканьем хотел меня позлить, то зря старался. Я еще не потерял самообладания.

— Ваша затея почти удалась, — признал я. — Если бы Президент сегодня приехал голосовать в Крылатское, то ваши эсбэшные кадры могли переплюнуть наших эфэсбэшных, задержав террориста своими силами буквально за минуту до покушения. Глава государства лично бы осознал свою ошибку и, может быть, вернул вас в строй... Одного я абсолютно не понимаю, генерал-полковник. Зачем вы допустили этот взрыв? Почему не дали своим отбой, хоть в последний момент? Не могли же вы заранее знать, что Президента там не будет? Вам ведь требовалось спасти Президента, а не убивать его...

Сухарев ответил мне новой порцией своего хихиканья — совсем уж ни к селу, ни к городу.