Спасти Рюрика

«И во Владимире Владимировиче?» – хмыкнул кто-то с последних рядов.

Гринвич расслышал.

– А чем он лучше остальных?

«Ну, знаете ли! Ха».

Тут же зазвенел графин. Секретарь парткома сразу забыла о шерстяных носках:

– Мы не на площади Сахарова. Попросила бы выбирать выражения.

А уфолог всем своим видом давал понять, что возмущен несусветной глупостью врача-уролога. Председательша, старясь быстрее увести разговор от политики, дернула одним плечом, потом другим:

– Прямо буддизм какой-то, переселение душ: в людей, собак и ящериц.

– Возможно, оболочки некоторых животных вакантны. Но люди, думаю, разбираются виобрами полностью. Разумеется, еще до рождения. Буддизм, говорите? Очень многое в разных религиях идентично. И главное, что человеческая душа бессмертна.

После долгого молчания Закамский свернул свой чертеж, взял рулон подмышку, сделал пару шагов в сторону мужчины.

– Даже если предположить, что ваш бред имеет хоть долю истины, вселенная должна быть давно переполнена виобрами. Где же на всех богов, желающих поиграться в аватарчиков, найти столько людей?

– Вопрос не так уж сложен, коллега, – вдруг улыбнулся Гринвич. – Предполагаю, виобры могут одушевлять людей не только в нашем временном отрезке, но и в прошлом времени. Играть, так сказать, в исторические игры. В будущем – нет. Оно еще не написано. И зачем опережать естественных ход событий? Всему свое время. Иначе существование разумной вселенной обессмыслится.

Даниил Пантелеймонович подошел к врачу так близко, что уперся в него своим ватманом. Но тот не стал отступать. По-прежнему смотрел на уфолога твердо и пронзительно.

– Мой вам совет, господин лекарь, – облизал Закамский широкие, как у карася губы, – занимайтесь своими циститами и простатитами. И не лезьте в сферу, в которой вы ни бельмеса не смыслите. Уролог! А туда же, в высшие материи! Я вам бы ломаной копейки не доверил.

Карандаш председательши мелко забился о многострадальный графин. Вера Игнатьевна Крупицина очень не хотел скандала. Появится представитель Роскосмоса, а тут бардак.

– В самом деле, товарищи любители, давайте закончим с ненаучной фантастикой. И поговорим, наконец, об облаке Оорта.

– К черту Оорта, – обошел уфолога Гринвич и направился к трибуне. – У меня есть еще кое-что сказать.

– Говори, уролог! – разрешил старичок на первом ряду с медалями за отвагу на вытертом пиджаке. Постучал палкой по облезлому полу. – А что, в его гипотезе есть какая-то изюминка. В самом деле, если не погибнет земная цивилизация, кем мы в результате станем? В Пущино, слышал, уже киборгов делают. Американский «Вояджер» за пределы солнечной системы улетел. А ведь бурное техническое развитие началось всего полтора века назад. Что же будет через пару тысяч лет? Уму непостижимо. Так что насчет виобров, сынок? Как они в нас внедряются?

Перед тем как встать за трибуну, Гринвич затормозил у председательского стола, наполнил из графина граненый стакан до краев, залпом выпил.

«Сушняк мучает». «Нет, мозги разжижает, чтобы лучше шевелились. Давай о виртуальных образах!»

Председательница водила круглыми глазами в разные стороны не зная, что делать. Регламент трещал по всем швам. Мероприятие затягивалось, а так хотелось топленого молока.

И тут в зал вошел пузатый, коротконогий мужчина, с порога помахал Крупициной кожаной папочкой. Та сразу же поднялась, опять задействовала графин.

– Друзья, позвольте вам представить ведущего сотрудника Роскосмоса господина Щёткина Нестора Самуиловича.

Зал, конечно, отреагировал:

«Заходи, Щёткин, не стесняйся. Сейчас тебе уролог расскажет, кто ты такой».

– Интересно, – живо отозвался чиновник и сел не за стол председателя, а на первый ряд, рядом с ветераном, прямо напротив Гринвича. – Ну-с, кто я такой?

– Да никто, – ничуть не смутился врач. – Биологический сосуд. Как в нас внедряются виобры? Элементарно. Допустим, вышибают из гиппокампа головного мозга, отвечающего за память и идентификацию личности, пару барионов. Заменяют их своими протонами и нейтронами. Частицы, как известно, несут полную информацию о хозяине. Был биологический субъект, стал виртуальный образ в материальной оболочке. Делается это, разумеется, на стадии человеческого зародыша.

– И мы, как природные личности, перестаем существовать, – моментально врубился в тему чиновник Роскосмоса. Он вытер неровную лысину, обрамленную по краям редкими пегими зарослями носовым платком, потом в него же высморкался. – Продуло где-то.

– Возможно, в чем-то наш истинный характер и проявляется, но руководит личностью, ее мыслями и поступками, безусловно, виобр.

– Чушь! – крикнул с места Закамский.

– А виобр, конечно, не знает, что он виртуальный образ. Так? – не мигал заинтересованными глазами Щёткин. – Но можно ли как-то проверить вашу теорию?

– Можно, – сказал после небольшой паузы Александр Гринвич. – Например, наложить на себя руки.

– Ну, это не выход, – разочарованно покачал головой чиновник и показал пальцами что-то мизерное, словно пойманную кильку.

– Вот вы и повесьтесь прямо здесь, на подтяжках, – не унимался Закамский. – Потом расскажите о впечатлениях.