Спасти сны любой ценой

Я покинула гостиную и молча, поднялась к себе. Что со мной происходит? Как у меня хватило наглости такое сказать бабушке? Хотелось тут же вернуться и попросить у нее прощения, но зная ее, лучше несколько дней, а то и недель не появляться ей на глаза. Время будто замерло. Тихонько подойдя к лестнице, я слышала, как бабушка говорила с папой по телефону, как отчитывала его за мое поведение и как с сожалением она позволила мне остаться, так как их поездка затянулась еще на несколько недель. Услышав шаги, я также тихо вернулась в комнату. В дверях появилась бабушка:

— Твои родители не могут тебя забрать, а я не могу допустить, чтобы ты оставалась одна в вашем доме. Это немыслимо для девушки твоего возраста. Ты по-прежнему нежеланный гость моего дома. Но ты все-таки гость, поэтому к тебе здесь будут относиться с должным уважением. Мы не будем разговаривать, приемы пищи у тебя будут проходить отдельно, по тому времени, по которому ты посчитаешь нужным.

— Бабушка, я не знаю, что на меня нашло, прошу, прости меня. — Дрожащим голосом промолвила я.

— Не зачем извиняться. Ты сказала то, что думаешь, а за мысли и мнение не извиняются. И прости Алисия, что тебе досталась такая никчемная бабушка. Впредь, я избавлю тебя от своего присутствия. Больше не отвлекаю. Что понадобится, обращайся к Софье и прошу простить меня за мой неуместный тон, просто плохой день.

— Но, бабушка…

— И да, если не затруднит, обращайся теперь ко мне по имени и отчеству. Если помнишь, меня зовут Алария Александровна. — И она удалилась. Мне было стыдно, грустно и плохо. Я обидела бабушку, сама того не желая. Какой бы она не была, но она старалась для меня, принимала в своем доме, дарила хоть какой-то уют, а я так к ней отнеслась. Она не заслужила такого отношения, просто смерть дедушки не прошла бесследно, и мне нужно было понять, что каждый переживает горе по-своему, даже если оно затянулось настолько лет. Мои сожаления и мысли прервали близнецы, поднимающиеся по лестнице. Через несколько секунд они уже были в моей комнате:

— Лиса! Что на тебя нашло! — Вопили они в один голос.

— Я сама не знаю. Но, так стыдно мне еще никогда не было. Даже когда родителей вызвали в школу из-за моей тройки по испанскому.

— Ты наорала на бабушку! Ты выступила против тирана! Я восхищаюсь тобой, о моя королева!

— Кот, прекрати, ты ведешь себя глупо! Не видишь, мне и так плохо. Что дальше делать с этим со всем, я не знаю.

— Что делать? Наслаждаться жизнью глупая! У тебя больше нет режима, нравоучений, ты отныне свободный человек! Гостья, как сказала бабушка.

— Кир, ты не учел, что отныне ей нужно обращаться только по отчеству.

— Вы подслушивали? Как же низко!

— Конечно, подслушивали! Не каждый день ты такое вытворяешь. Я кстати присоединяюсь к восхищению брата.

— Ага, только ваши восхищения не помогут исправить ситуацию. А пострадала я, между прочим, из-за вас. Неужели так сложно было надеть рубашки?

— Та кто же знал, что все так выйдет.

— Вот и я не знала. Но, что сделано, то сделано, и одних сожалений тут недостаточно. Что вкусного на обед было?

— Вкусным был десерт. Софья испекла ванильный торт. Я и тебе кусочек захватил. — И он протянул мне завернутый в несколько салфеток большой кусок торта с белым кремом.

— Спасибо. Но, что-то я не очень хочу есть. Может, к вечеру проголодаюсь, но в это мне мало верится.

— Вечером у нас фильм, и поход на чердак, или ты забыла?

— Ребят, давайте перенесем на завтра? Я хочу все переосмыслить, побыть в одиночестве. Ладно?

— Хорошо. Ты сегодня наш герой, поэтому тебе сегодня все простительно. Отдыхай, но не грузись из-за этого. Мы с Котом еще заглянем.

Около часа я пролежала, уткнувшись в потолок, в надежде найти хоть какое-то оправдание своей глупости. Эрик по-прежнему не писал, от Тины тоже не было вестей. Через некоторое время я уснула. Все тот же сон. Незнакомый мне замок и пленник. Темный коридор, освещаемый факелами, мраморная лестница, поворот и его камера. Каждая решетка была окутана светящейся плетью. Изнеможенный, уставший, обессиленный он сидел в дальнем углу своего пристанища:

— Я же просил не возвращаться. — Ели слышно промолвил он.

— А мне захотелось тебя не послушать! Ты здесь, а я помочь не могу!

— О, моя милая Алиса…

— Как отключить камеру?

— Я не знаю. Тебе нужно уходить! Я принес в твою жизнь беду!

— Что ты такое говоришь?

— Меня уже не спасти, но тебя можно! Слышишь, пообещай, что наденешь его!

— Надену что?

— Амулет.

— Амулет?

— Да, он в книге! Умоляю, поторопись!

Картинка начала исчезать, и я открыла глаза. Разбудил меня мой телефон, вибрирующий на подушке. Тина прислала сообщение, в котором писала про свой очередной провальный вечер. На часах было около семи. Желудок предательски заурчал, и я тайком спустилась вниз, за чем-нибудь съестным. В гостиной никого не было. Софья на кухне дорезала салат:

— Добрый вечер.

— Здравствуй. Проголодалась?

— Немного.

— Подождешь минутку, я дорежу салат и покормлю тебя.

— Не стоит беспокоиться, у Вас и так дел много, я сделаю пару бутербродов, чай и уйду в комнату, не хочу огорчать бабушку своим присутствием.