Спасти Спасителя

Ученик не посмел ослушаться Учителя. Он поддержал его, тот поднялся по лестнице. Солдат закрепил перекладину.

Лестницу убрали. Учитель повис на руках и стал задыхаться.

Смерть от удушья была спасением для распятого – он умирал быстро.

Но палачи продлевали мучения, прибивая ноги к кресту. Человек мог дышать. Просить о пощаде. Проклинать. Молиться. И умирал несколько дней.

Палач приподнял ноги Учителя. Тот жадно задышал. Мертвенная бледность отступила с его лица. Палач приставил гвоздь и взмахнул молотком.

До этой минуты Учитель мужественно переносил страдания, но теперь он кричал от боли. Но палач знал свое дело: длинный гвоздь медленно входил в плоть и дерево.

Крик боли не умолкал. Ученик бросился прочь.

Часть 11

Сергей Ивановский (Антиквар)

Мы все – рабы того лучшего,

что внутри нас,

и того худшего, что снаружи.

Б.Шоу

Антиквар знал от информатора в полиции подробности следствия по краже картины: фамилии и адреса подозреваемых и подготовке операции «Покупка».

Они хотят найти вора, предлагая деньги. Правильный ход. Против хорошей суммы не устоит никто. Что ж… Он поступит также – первым предложит деньги подозреваемым.

Жизнь научила его никогда не упускать свой шанс.

Серега рано встал, как писали в советских газетах, на кривую дорожку. Впервые он попал на зону в семнадцать лет за повторную кражу: украл в магазине конфеты и вино, не столько потому, что был голоден (голод он привык терпеть), но протестую против несправедливости мира. У одних нет ничего, другие имеют все ничего. А он не хуже этих других!

Он попал в колонию для несовершеннолетних. Это было самое страшное место из тех, в которых он побывал. Озлобленные, ожесточившиеся подростки, лишенные любви и заботы, не признавали никакие законы. Каждый мстил всем за свою неудавшуюся жизнь. В колонии царил беспредел, сильные издевались над слабыми. Тюремное начальство предпочитало закрывать глаза на беспредел, не обременяя себя воспитательной работой.

В тюрьмах для взрослых сексуальные отношения между зэками обычно дело добровольное. У подростков тестостерон отключал мозги: те, кто постарше, нередко насиловали новичков. И Сергей, симпатичный, худенький мальчик, с нервным лицом, стал объектом похотливого интереса сидельцев постарше.

Первую неделю в зоне Сергей почти не спал: он боялся, что, когда заснет, его преследователи прикоснутся своим «болтом» к его губам, и он будет навсегда клеймен позорным званием «опущенного».

А такое клеймо – самая страшная участь для заключенного. Каста неприкасаемых в Индии не знала таких унижений, которым подвергались эти несчастные в тюрьмах и на зонах.

Опущенные становились изгоями. Им отводили худшие места в камере. Никто не хотел сидеть с ними рядом, брать что-нибудь из их рук. Они становились жертвами похоти «кочегаров»– активных гомосексуалистов. Их превращали в «жен» – заставляли обстирывать и обхаживать других.

Такая участь могла сломать психику у любого. Многих из них мимикрировали: откликались на женское имя, даже носили женскую одежду, красились. Они старались привлечь к себе внимание блатных авторитетов, надеясь, что, став их «женами», они будут защищены.

Такая участь пугала Сергея больше всего.

Но ему скоро исполнилось 18 лет, и его перевели во взрослую зону. Там действовали воровские законы и существовала жесткая иерархия заключенных. И Сергей почувствовал себя в безопасности.

Заключенные делились на три группы: «мужики», «козлы» и «блатные».

«Мужики» – самая многочисленная каста. Так называли тех, кто попал в тюрьму случайно – из-за незначительных преступлений или по несправедливому обвинению. А таких было ох! как немало.

Полицейское начальство обязано регулярно отчитываться в успехах по раскрываемости преступлений. И к концу отчетного периода младший полицейский состав ломал души и ребра наугад задержанным людям, добиваясь подписи под «чистосердечными признаниями». Немногие могли этому противостоять. И сломленные люди сдавались и оказывались в тюрьме.

«Мужики» держались особняком, они старались не с кем не конфликтовать и блюли законы зоны. У них была одна цель – освободиться и вернуться домой в семью. И забыть зону, как страшный сон. Они пытались не ожесточиться, не оподличать. Неофициальные короли зоны – «блатные» – считались с этими и обычно «мужиков» не трогали.

Вторая каста – малочисленная – «козлы» или «суки». Так называли тех, кто готов был на подлость ради своего «светлого будущего» или чуть более «светлого» настоящего. Такие заключенные соглашались сотрудничать с тюремной администрацией. И за это получали хорошие по тюремным меркам должности – библиотекаря или завхоза, и дополнительную пайку. Они изображали перед немногочисленным проверками образцовых заключенных, твердо ставшего на путь исправления,