Спасти СССР. Часть 2

- Он должен был заметить машину первого секретаря и предупредить снайпера

- Как?

- Как угодно, хоть пробежать в его поле зрения

...

- С этого момента у снайпера пошел отсчет

- Что это значит?

- Снайпер не может часами сохранять бдительность. Это невозможно. Полчаса - от силы, потом он должен отдыхать

- То есть он не мог часами смотреть в прицел

- Не мог. Он должен был ждать сигнала

- Сигнал пришел - и?

- Прицелился - выстрелил.

- Он мог быть профессиональным спортсменом?

- Он не мог им не быть. Или спортсмен или охотник. Опытный

- Поясни.

- У него было всего несколько секунд. И он не мог сделать ни одного пристрелочного выстрела. Тем не менее - он попал. С первого выстрела.

- Каков его уровень?

- Мастер спорта. Если не выше...

У здания притормозила Волга с мигалками, двое, с портфелем - пробежали по ступенькам. Буров понял - что-то произошло.

- Спасибо.

- Не за что.

* Вряд ли бы тот же Пирожков осмелился бы сказать хоть одно матерное слово или даже повысить голос в присутствии Андропова. Но без него он решал дела именно так.

06 июня 1985 года

СССР, Москва

Убийство первого секретаря грузинской компартии - вызвало в стране шок, причем двойной. В отличие от всех предыдущих случаев - об этом объявили официально. Не "после тяжелой, непродолжительной болезни", а вполне официально - убит неизвестными преступниками, ведется следствие.

Это решение я протащил через Политбюро вопреки сомнениям и возражениям даже Лигачева.

Зачем? Потому что надо переставать врать, и чтобы перестать врать, надо просто перестать это делать и прямо сейчас. Шила в мешке не утаишь, все равно пойдут слухи. Каждый случай публичного вранья рождает недоверие к власти - потом это ох как больно может аукнуться.

Кроме того - а какой смысл скрывать то? Что толку? В чем смысл делать вид, что у нас нет проблем, если проблемы есть и скрывать это все сложнее и сложнее. Проблемы надо решать, а чтобы начать решать - надо их для начала признать. Алкоголик никогда не вылечится, если он не признает, что он не "немного выпивает", а стал алкоголиком. Здесь то же самое - сколько не ври про тишь да гладь, но если ее и в помине нет...

Утром, за завтраком раскрыл Правду - мне ее привозили спецкурьером, ночью прямо из типографии вместе с некоторыми другими газетами.

На первой странице - лицо Шеварднадзе в траурной рамке.

Смотрю на него - и не знаю что думать. Знать не знал, что так обернется. А все равно - совесть грызет.

Старший смены принес телефон на длинном, несколько метров проводе - тоже моя идея.

- Товарищ Валовой

Я взял трубку

- Горбачев...

- Михаил Сергеевич... - в голосе Валового Дмитрия Васильевича, нового помощника генерального секретаря ЦК КПСС слышались сомнения - сегодня траурные мероприятия и... я так понимаю, заседания не будет.

- Еще чего? У нас что - увеселительное мероприятие? В девять все как штык!

Комиссия Валового была в какой-то степени заменой в какой-то дополнением комиссии ЦК КПСС по экономической реформе, всех ее участников, в том числе и самого Валового я провел как номенклатуру ЦК, что давало им возможность отовариваться в распределителях ЦК и получить жилье тоже в домах Управления делами (до этого многие отоваривались через Академию наук, но это не то). Но это мотивация, а сам вопрос...

Изначально у комиссии Валового был узкий вопрос - проработка проблемы ухода от оценки деятельности предприятий по валу*, которая порождала не экономию, а расточительность и год за годом делала экономику все менее и менее эффективной. В принципе, я не был сторонником плановой экономики - но понимал, что ничего другого у нас сейчас нет и единственный путь сделать из нее рыночную быстро - это через развал. Это как с самым быстрым способом закончить войну - сдаться. Я думаю, что до того как мы подойдем к возможности, например, приватизации - пройдет лет двадцать, а что-то приватизировать и вовсе нельзя. Никакой другой программы реформирования именно плановой экономики не через развал, кроме программы Валового у меня не было.