Спасти СССР. Манифестация II

Я медленно встал. Наверное, во мне уже перестали вмещаться и моя растерянность, и мое понимание, и мой стыд.

«А ведь мама была права, – зудели мысли в голове. – Она чувствовала, знала! А я был дурак…»

– Дюша! – перепугалась Мелкая. Вскочив, она бросилась ко мне, обняла и прижалась, заплакала, запричитала: – Дюш, не уходи! Прости, прости меня! Я плохая, знаю! Я…

Я ласково положил ладони на мокрые щеки Томы – и поцеловал ее. Все еще по-братски, ласково, лишь бы утешить.

– Томочка, ты самый хороший, самый чистый человек изо всех, кого я знаю! И это мне следовало просить у тебя прощения…

– За что? – потрясенно выдохнула Мелкая.

– Хотя бы за то, что сам решил твою судьбу, не спросив даже, чего хочешь ты! Поступил, как с куклой, которая всё стерпит, а ты ведь живой человек, ты – личность, со своими хотениями и суждениями! И мне вовсе не хочется уходить от тебя, – я подпустил к губам мягкую улыбку. – И ты мне нравишься!

– Правда? – зареванное девичье лицо с красным, распухшим носом, с веками, набрякшими слезой, просияло нездешним светом…

Вечер того же дня

Московская область, госдача «Заречье-6»

«Витя» приготовила роскошный борщ, честь ей и хвала, но злоупотреблять хлебосольством Брежнев не стал – время уходило. И он увел обоих гостей на прогулку.

Променад помогает четче формулировать мысли, да и не доверял генсек здешним стенам… А вдоль аллеи ветерок веет, теплый, ласковый, совсем летний…

Генсек неторопливо шагал, благодушествуя. Слева пристроился вечно скучный, словно чем-то недовольный, Громыко, а справа выступал Примаков, как всегда, очень спокойный и основательный.

Леонид Ильич покосился на министра иностранных дел, и сказал весомо:

– Есть вопрос, Андрей Андреевич. Картер зазвал к себе Бегина с Садатом, хочет привести Ближний Восток к миру и благоволению, хе-хе… Как, по-вашему, есть ли «окно возможности» для СССР влезть в кэмп-дэвидский процесс? На правах, скажем так, соучастника? Нет, я понимаю, конечно, что у вас, у дипломатов, всё месяцами готовится, а тут всего ничего осталось! Неделя, от силы. Но ведь и Картер обстряпывает пока лишь предварительные договоренности, а подпишут их – если вообще подпишут! – не раньше следующего года. И… что? Есть шанс?

Громыко нисколько не удивился вопросу, лишь кивнул.

– Шанс есть, Леонид Ильич, – начал он своим глуховатым голосом, – но надо отчетливо понимать, что инерция процесса в этом треке слишком сильна. Думаю, простыми сообщениями от не идентифицированного источника, я имею в виду «Объект-14», не обойтись. На Ближнем Востоке всё очень и очень сложно, запутано донельзя! Около полумиллиона палестинцев в лагерях беженцев – основная инерционная масса, и отделить тамошних боевиков от гражданских крайне сложно. А теракты на северной границе Израиля, в том числе, с большими потерями мирного населения продолжаются, примерно, с семьдесят четвертого года! Израильтяне постоянно наращивают войсковые и прочие возможности, однако без взятия под контроль «ФАТХленда», и без советской помощи невозможно прикрыть гражданское население в Галилее… Вот, Евгений Максимович в курсе.

Брежнев повернулся к Примакову. Тот сверкнул очками, переводя взгляд на генсека.

– Руководящее вооруженное ядро террористических подразделений ООП не сидит на одном месте, а постоянно перемещается от поселения к поселению, – выговорил он внушительно. – Они способны в любой момент задействовать средства «дистанционного террора», вроде дальнобойных орудий или «Градов», причем, с укрепленных позиций, но могут перейти и к партизанской тактике.

– Понятно… – проворчал Брежнев. – Тогда что, по-вашему, имеет смысл сделать в рамках общей стратегии?

– Ну-у… – Примаков неопределенно пожал плечами. – Самое основное, я считаю, это добиться определенного доверия Израиля. К примеру, передав Моссаду информацию по будущим терактам, вроде того, что произойдет в новом году и станет известен, как «Убийство семьи Харан». И нужно обязательно убедить Сирию, что очередной разгром их войск со стороны ЦАХАЛ может привести, вообще, к крушению режима! Заявить о поддержке, в принципе, «правого дела народа Палестины», но подчеркнуть, что СССР полагает необходимым прекратить артобстрелы территории Израиля! Внедрить в воспаленные арабские мозги элементарную истину – артналёты не только не обеспечивают защиту Сирии, интересов Сирии или палестинцев, но и легализуют операции Израиля на Юге Ливана! Соответственно – разоружить… отозвать… встать на линии раздела… И так далее.

– Ага… – буркнул Брежнев, соображая. – Ваше мнение, Андрей Андреевич?

Громыко расправил плечи и сложил руки за спиной.