Спасти СССР. Манифестация II

- Да я уж догадываюсь, - усмехнулся «Валера», - таких клиентов у меня еще небыло. И вряд ли будут. Ну, вот и приехали. Есть хорошие варианты! – сразу оживился он, вынимая потрепанную тетрадку из бардачка и граненую ручку «БИК». – Обменную «цепочку» сначала рисуют… Вот тут - «матка», большая квартира, лучше – коммунальная… - он вывел кружок. – А уже от нее пойдут «отростки»… - он начеркал три кривоватых луча. – Бабушку, которая пропишет у себя вашу женщину, я нашел на Канонере… э-э… Канонерском острове. Живет в «эконом-сталинке», двушка с подселением. Рядом «промка» - судоремонтный завод, порт... Единственная торговая точка – магазин номер один Торгмортранса. Добраться сложно – Морской канал, но есть и плюс – красивые закаты над Финским заливом. Хозяйка сама из морячек, порой такой глагол загнет, что… - доцент неодобрительно покачал головой. - Старая, сморщенная, но шустрая. Подыщем ей комнату в районе метро «Балтийская», там самые дешевые коммуналки…

- Немного скорректирую, - чопорно улыбнулся я. – Женщина, которой вы ищете двушку, не моя. Хотя и дорога мне…

- Учту, - покладисто кивнул Буладбаатар. – Вопросы есть?

- Всего один. Когда наша «цепочка»… м-м…

- …«Закроется»? – понятливо договорил маклер. – Не раньше осени, Андрей.

- Терпимо, - прикинул я.

- О-о! – воскликнул «Валера», восторженно закатывая глаза. – Самую мою большую «цепочку» составили тридцать семь клиентов! И все, как один, кротко ждали полгода, – он щелкнул дверцей. – Пойдемте, Андрей, глянете на жилплощадь...

Тот же день, позже

Ленинград, проспект Огородникова

Двушка мне не слишком понравилась. Сама по себе квартира заслуживала твердую «тройку» - и потолки высокие, и сантехника новая. Правда, паркет из квадратных плит, какие клали в тридцатые, весь в щербинах – ходишь, и спотыкаешься. Но разве в ремонте дело? Угнетала «среда обитания».

Стоило мне только представить, как мои девчонки станут каждый божий день оглядывать облупленные стены двора-колодца, сырого и полутемного, а затем подниматься по стертым ступеням запакощенного подъезда… Сразу возникало желание исправить оценку на жирную «двойку». С минусом.

- Понимаю, - смирился маклер. – Есть еще вариант в Московском районе… Кирпичная девятиэтажка, но чуточку дороже, и не раньше августа – хозяева активно отдыхают.

- Глянем, Буладбаатар Цырянович, - мягко сказал я. – А на Огородникова не подкинете?

- Ками но таме ни, Андорэи-кун! – смешливо сощурился водитель.

* * *

С «Валерой» мы расстались если не друзьями, то добрыми приятелями – связали ядерные силы два людских атома…

Иной раз встречаешься с человеком – и красив, и остроумец, и душа компании, - а тебе он не интересен. Зато самый незаметный человек вдруг открывается потаенными глубинами – не исчерпаешь и за годы знакомства.

Сощурившись, я осмотрелся. Особняк, где ютился Ленинский райком партии, не слишком пострадал после ожесточенных «политбоев».

Внутри, в прохладных, гулких коридорах устоялась тишина, благостный застой присутственного места. Лишь машинистки насквозь пробивали створки, треща длинными очередями; бил одиночными дырокол, да изредка пушечно бухала дверь. И тогда, чудилось, всё здание вздрагивало, будто вспоминая ребячий беспредел.

Кабинет третьего секретаря отыскался на втором этаже. Солидная табличка, золотым по черному, извещала: «ДАНИЛИН Вадим Николаевич».

«Будем знакомы!» - мелькнуло в голове. Я и понятия не имел, какая фамилия у дяди Вадима.

Из дверей вышмыгнула «Варька з Шепiтовки». Прищурилась на меня, будто срисовывая, и засеменила по красной «кремлевке», глушившей шаги. Проводив задумчивым взглядом функционерку, я вошел в приемную, обшитую темным деревом.

Ничего особенного: рогатая вешалка с забытым плащиком, кубки за стеклом, чахлая пальма в кадке. Шаткая стопка картонных папок, распухших от бумаг, угрожающе клонилась на письменном столе, а столик поменьше, да пониже удерживал на себе зачехленную пишмашинку.

Блестящий самоварчик на подоконнике, стыдливо прикрытый казенной занавеской, меня и вовсе умилил – в бухгалтерии, небось, чайник на самом видном месте держат. Хранят славные трудовые традиции.

- Нет, Алексей Петрович, так дело не пойдет, - услышал я дядю Вадима за полуоткрытой дверью. – Мы как с вами договаривались? – в сдержанном голосе лязгнул металл. – Да понима-аю! Да. Да… Хорошо. Неделя сроку. Сказано – неделя!

Трубка клацнула, ставя точку в разговоре, и я вошел в кабинет.

- Здрасьте! Вызывали?

Мой шутливый тон согнал морщины с нахмуренного лба.

- О, здорово! – дядя Вадим живо приподнялся и крепко пожал мою руку. – Садись, Андрей. Ну, как настрой? Не охладел к военно-исторической теме?

- Ну, вот еще! – фыркнул я совершенно по-мальчишески.

- А скажи по секрету… - прищурился Томин дядя, словно русая челка глаза щекотала. - Опасно было?

- Вадим Николаевич, опасно на скалу без страховки карабкаться, - последовал осторожный ответ. - А ежели умеючи… Главное, ВОПов не касаться.

- Чего-чего не касаться?