Слева на банкетке, со слюнявой улыбкой урождённого идиота, с автоматом на коленях, сидел Ростропович. Опершись головой на его костлявое плечо, рядом с ним на банкетке пьяно храпел заблёванный омоновец… Единство армии с народом. Каков народ, такова и армия.
Вверх по лестнице, от седьмого подъезда, навстречу Кобцу бежал Малей, заместитель премьер-министра РСФСР:
— Ура! Победа!!! Они уходят…
Войска действительно уходили с площади Свободной России…
… — Это катастрофа! — с отчаянием в голосе сказал Посол США.
19 августа 1991 года. Двадцать часов девять минут. Москва, Кремль. Вовсе не Грановитая палата
Этот дом, окрашенный в положенный николаевскому ампиру присутственный желтый цвет, на местном «жаргоне» со времён матроса Малькова, первого кремлёвского коменданта, называли просто «Корпусом».
Туристов туда не водили, хотя там был филиал Музея В.И. Ленина — «Кабинет В.И. Ленина в Кремле».
И еще там должен был быть создан филиал Музея И.В. Сталина… Тоже мемориальный кабинет, откуда по личному распоряжению Кукурузника вывезли в макулатуру два грузовика сталинских книг из Его личной библиотеки (да не романов — а справочников и учебников, монографий и курсов лекций) — и все как одна были с пометками знаменитым красным карандашом на полях страниц, весьма, кстати, любопытными…
Сейчас в кабинете, стены которого покрывали дубовые панели, у длинного стола, над которым висели портреты Суворова и Кутузова, стоял маршал Язов (чем-то в этот миг неуловимо похожий на первоклассника, забравшегося во время большой перемены в опустевший кабинет директора школы и ужасно трусящего, что Хозяин кабинета вот-вот туда вернётся) и растерянно говорил в сжимаемую потной от страха рукой трубку:
— Да… да… Я ничего не понимаю! Какая директива? Моя директива? Генштаба директива? Кто её дал? Я дал?! И Генштаб… я…нет, не понимаю… есть!
Дверь кабинета неслышно отворилась, и порученец протянул маршалу ленту факсового сообщения.
Язов надел очки («для близи») и стал судорожно вчитываться в прыгающие перед глазами строчки: