Спасти СССР (СИ)

– И что будет?

– Тут все застроено будет. Метро тут будет, саму дорогу сильно расширят. Метро в будущем дойдет даже до аэропортов.

– До аэропортов? Сколько же человек в Москве будет жить?

– Точных цифр нет. Говорят, с приезжими двадцать миллионов, может даже двадцать пять.

– Двадцать пять?! А куда милиция смотрит?

– В смысле?

– Кто их в Москве прописал? Это же уму непостижимо.

– Прописки не будет в будущем

– Как не будет? Езди куда хочешь, живи, где хочешь?

– Да.

– А кто будет на заводах работать, если все в Москву ринутся? А как же Камаз, Ваз, там кто работать будет.

– Вот удивляюсь я вам, Михаил Сергеевич. Вместо того чтобы подумать, как людям условия создать – вы их в Москве не прописываете. Приехали, кажется.

Место это – было уже за МКАД, там деревня сплошная уже шла. Перелески, снег где-то и по пояс. Деревушки, грузовики, даже трактора. В сторону, в лес уходила вычищенная дорога – другие вычищены не были, просто снег, как попало спихнули трактором на обочину…

– Что он хочет?

– О чем-то серьезном говорить. Если в кабинете не говорит, прослушки боится

…

– Если Черненко вот-вот умрет, значит, вербовать тебя хочет

– Зачем?

– Как зачем? Ты член Политбюро ему твой голос нужен.

– А мне что делать?

– Как что? Соглашаться.

– А если я не хочу?

– Как не хочешь?

– Так. Может, я сам хочу.

– Ты это брось!

– Почему?

– Молод еще. Ты. То есть я.

– А не надоело генсеков хоронить?

– Ты не скажи кому!

– Нет, серьезно. Почему генсеком обязательно должен быть старик?

– Опытный. Мудрый.

– Помимо этого еще силы нужны.

– Ну смотри. Я предупредил.

– Спасибо. А кстати – а почему нельзя голосованием решить? Даже Папу Римского голосованием избирают.

– Сравнил тоже – Папу. Голосование должно быть единогласным.

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы коммунисты видели единство рядов Политбюро.

– Не обижайся, но от этого единства всех уже тошнит.

– Ты это! Без году неделя, а рассуждаешь.

– Вот увидишь.

ЗИЛы остановились около старинного особняка, крашенного бледно-желтым, с белыми колоннами. Первым вышел Громыко, жестом гостеприимного хозяина показал – прошу!