Спасти товарища Сталина! СССР XXI века

Через несколько шагов с ужасом осознаю, что от увиденного остались жалкие клочки. Сверкающие стеклом бутылки с газировкой в руках молодежи. Стайка хохочущих девчонок. Остальное – безлико, стерто, неопределенно.

– Ты сейчас пытаешься воспроизвести картинку, – видит мое замешательство инструктор. – Напрасно. Когда стараешься вспомнить – фиксируешься на деталях. Детали – ключ к воспоминаниям. Так работает мозг. Оставляет себе метку о запахе кофе или приятной мелодии. И как только ты дергаешь деталь, то вспоминаешь или раннее утро или приятную встречу на танцах. Но в нашем деле детали топят картинку. Агент слежения, идущий за тобой, может менять части костюма, снять или надеть кепку, например. Либо перевесить сумку с плеча на локоть. Либо совсем сбросить сумку или куртку. И стараясь искать в толпе эту деталь, характерную для агента, ты уже не найдешь ее. Не цепляйся к деталям. Хватай картинку.

– Да картинки-то… и нет уже, – приходится признаться.

– Неверно. Ты ее видел, – инструктор останавливается у памятника Юрию Долгорукому на Советской площади. – Сейчас обернись на пять секунд и постарайся поймать картинку.

Оборачиваюсь. Впитываю взглядом плотное шевеление людской массы.

– Пошли, – командует инструктор.

Медленно продвигаемся дальше. Гляжу себе под ноги, чтобы не пестрило в глазах праздничной суматохой. Чтобы не растерять увиденного.

– Теперь ты должен совместить картинку с площади Пятидесятилетия Октября с увиденным только что. И многое отлетит, как шелуха. А что останется, ты проверишь в следующий раз.

Ощупью, осторожно проверяю застывшую в памяти картинку праздничной улицы. Кажется, что-то есть. Пятно лица и плечи в сером. Кажется, я уже видел его. И еще… что-то неуловимое, но знакомое…

– Тебе с внешностью повезло, – говорит неожиданно инструктор, видимо, отвлекая меня. – Бывает, родится молодец – косая сажень в плечах, румянец во всю щеку, хоть углем мажь, ростом метра под два. Такого, даже непроизвольно, глаз отмечает. На него приятно смотреть. Поэтому еще одно правило: если хочешь остаться незамеченным, ты должен быть заурядным. Как все. Средняя скорость движения людского потока. Ни быстрее, ни тише. Если хочешь остановиться – останавливайся в неприметном месте. Не торчи на углу. Даже на пустынной улице есть места, которые сознание старается отсекать. Например – мусорные бачки. На это неприятно смотреть. И не будут. Поворачивайся.

Останавливаюсь, делаю «кругом».

– Пять секунд, – командует инструктор.

Глаз уже не выхватывает детали – втягивает хаос цветов и движений, и картинка распадается фрагментами.

– Дальше, – инструктор тянет меня за рукав.

На Пушкинской площади он последний раз приказывает мне обернуться:

– Пять секунд.

Вглядываюсь и закрываю глаза, чтобы сохранить увиденное на сетчатке.

– Описывай агентов, – требует инструктор.

Картинки накладываются одна на другую слоями, отсекая лишнее.

– Мужчина лет пятидесяти, лысоватый, черные брюки, куртка… темно-коричневая, в руке у него синяя матерчатая сумочка. Еще – парень, брюнет, лет тридцать, худой, в полосатой футболке и расстегнутой спортивной куртке с надписью «Спартак». Еще есть… семейная пара… но они с ребенком… вроде все. Все.

Открываю глаза. Инструктор чуть улыбается. Кивает:

– Смотри, – и поднимает руку.

В толпе лысоватый мужчина и парень в спортивной куртке ответно поднимают ладони. Я счастлив, что у меня получилось, и машу рукой, улыбаясь глупо. Агенты опускают ладони и растворяются в толпе.

– Повернись, – командует инструктор.

Выполняю приказание.

– Перед тобой четверо. Задание то же. До Советской площади останавливаемся один раз. Пять секунд… Пошли.

17

– Есть что-нибудь будешь? – Валентин Васильевич смотрит на меня поверх меню.

Инструктор по рукопашному бою назначил мне встречу в кафе «Снегурочка» на площади Дзержинского в обеденный перерыв. В расписании занятий значилось название кафе, номер столика и его имя-отчество. Выбор места проведения тренировки меня весьма позабавил. Видимо, предполагалось, что я устрою потасовку с мирно обедающими советскими гражданами, как в американских фильмах о ковбоях.

В кафе я опоздал минут на десять, задержался на занятии по методу допроса – инструктор пристегнул меня к стулу наручником и не отпустил, пока я не выдал ему наизусть все физиологические признаки обмана. Администратор «Снегурочки» провел меня между столиками зала и указал на скромно обедающего мужчину, в темном, с отливом, явно пошитом на заказ, костюме. Небольшая узкая бородка. Холеный гражданин. Больше напоминает киноартиста. Или научного работника.

– Будешь или нет? – смотрит он безразлично.

На обед в кафе я не рассчитывал. Мне казалось, что прием пищи вряд ли уместен во время физических упражнений, и денег я не захватил. В кармане всего двадцать пять копеек. Даже на порцию пельменей не хватит.

– Нет, спасибо.

Валентин Васильевич откидывается в кресле, смотрит мимо меня с таким выражением, будто съел что-то вредное для желудка и сейчас ему станет нехорошо:

– Ну, что тебе сказать, Калуга. Дела твои плохи.

Интригующее начало тренировки.