Спасти товарища Сталина! СССР XXI века

– Этот телефон всего на одну цифру отличается от номера доставки пиццы. Всегда можно сказать, что ошибся, – продолжает он, внимательно следя за огнем в пепельнице, пожирающим цифры. – Только за этим номером никого нет. Там автоответчик. Он скажет то же самое, что и номер настоящего кафе, мол, «наша пицца хороша, покупайте больше» и все, что в этом случае они говорят. Если тебе необходимо будет передать информацию, ты звонишь туда. Естественно, заказываешь пиццу. Какую, кстати, ты предпочитаешь?

– С грибами.

– А терпеть не можешь?

– С анчоусами.

– Значит, так. Заказываешь пиццу с грибами – все в порядке. Пицца с анчоусами – все плохо, выходишь из игры. Когда узнаешь, где ракеты, – закажешь пиццу с ветчиной и назовешь адрес.

– А поделиться жизненными трудностями или попросить совета не получится? – невольно усмехаюсь, и усмешка выходит кривоватая.

Полковник вздыхает:

– Такой вариант не предусматривается.

– Здорово, – качаю головой. – То есть – сами с усами, получается.

Полковник смотрит на меня без выражения:

– Предусмотрен один вариант. На самый крайний случай. Я повторяю, – он поднимает сигарету, как регулировщик палочку в знаке «внимание», – на самый крайний. Есть второй телефон, – пишет на бумажке, поднимает к моим глазам. – Запоминай.

Шевелю губами, повторяю цифры. Киваю. Полковник бросает бумажку в пепельницу, и огонек тут же съедает ее без остатка.

– Этот номер такой же автоответчик. Только другой службы. Они не имеют к нам ни малейшего отношения, агенты этой службы решают совершенно другие, отличные от наших, задачи. И действуют другими методами. Так как наша утечка информации вряд ли может быть связана с ними, мы согласовали возможность твоего обращения непосредственно к человеку этой службы в Лондоне.

Это ободряет и вселяет оптимизм.

– Ему можно будет пожаловаться на жизнь?

– По этому номеру ты должен будешь сказать только два слова, – поясняет полковник. – Первое слово – Чингиз. Это – ты. Так мы тебя представили. Больше о тебе они ничего не знают. Ни задания. Ни как ты выглядишь. Ничего. Второе слово – номер. Согласованы две площадки для возможной встречи. Первая – автостоянка у вокзала Ватерлоо, – из бокового кармана пиджака полковник извлекает фотографии и одну протягивает мне.

Угол здания с плакатом на арабском. Дорожная развязка. Урна. Телефонная будка.

– Это здесь, – уточняет он. – Запомни – номер один.

Киваю, и фотография отправляется в пепельницу. Каинов щелкает зажигалкой, терпеливо ожидает, пока глянцевая бумага разгорится.

– Это вторая площадка, – протягивает еще одну фотографию, – парковка на Хайд-Парк-Гейт.

Внимательно рассматриваю местность и киваю. Смятый снимок медленно лижет язычок пламени зажигалки.

– Так вот. Говоришь – «Чингиз» и номер площадки, – Каинов перемешивает авторучкой пепел. – На следующий день с семнадцати до семнадцати часов пятнадцати минут тебя будет ждать в указанном тобой месте красный автомобиль «Ягуар» с цифрами в номере 5 и 4. Если в салоне никого нет – не подходишь. Если в салоне больше одного – не подходишь. Если в салоне один человек, он сидит на водительском месте, не выходит, не бродит вокруг автомобиля, не открывает капот или багажник – подходишь и садишься на заднее сиденье. Называешь себя Чингизом. Как только услышишь в ответ номер площадки, где проходит встреча, – можешь говорить. Чем смогут – обещали помочь. Вот, в общем, почему я и задержался, – полковник улыбается смущенно, – нужно было все это согласовать. А Соседи, ты сам, наверное, понимаешь, не всегда рады подобным просьбам.

– Спасибо, – благодарно киваю, он мне действительно очень помог.

– В «Ллойдс Банке» на Кесингтон-Хай-Стрит в ячейке восемьдесят три сто двадцать четыре лежат пять тысяч европейских динаров. Ключ к ячейке, – полковник протягивает мне маленький ключик на брелке с номером. – Код доступа – дата рождения твоей мамы. Как только ты заберешь деньги, в тот же день ячейка будет пополнена на ту же сумму.

– Неограниченно? – вот это мне начинает нравиться.

– Не беспокойся, – усмехается полковник. – Все вычтем из зарплаты по возвращении.

Улыбаться уже не хочется. Мои сто двадцать рублей в месяц, плюс прогрессивка, а цены в Европейском Имамате, говорят, просто караул…

– Шутка, – успокаивает меня Каинов. – Только не шикуй. Сам понимаешь – для твоей легенды излишняя роскошь только повредит.

– Решения о выходе или дальнейшей работе я принимаю сам. Верно?

Полковник серьезен, сдвигает брови к переносице:

– Как только почувствуешь, что становится горячо, – выходишь. Едва только почувствуешь. Хотя бы намек, – полковник смотрит отечески. – Никто тебя не осудит. Если не сможешь выйти под своими документами, то обратишься за экстренной помощью. Вариант твоего вывода через Соседей согласован. Они помогут, – закуривает еще одну сигарету, – теперь поговорим о переброске.

Смотрит на часы.