Спасти царевича

Сестренки развлекались, даже не подозревая главного. Со свадьбой, или без, я действительно дала зарок спасти царевича. Было кое-что такое, о чем я не рассказывала ни маман, ни даже Ненси. Мне было девять лет, когда мы с сестрами впервые поехали в стольный Софийский град на Зимние празднования. Бабушка отреклась от маменьки, сразу после замужества, ведь батюшка в молодости был, прямо скажем, неудачной партией для дочери из богатой и влиятельной семьи. Но, когда Ненси стукнуло 16, сменила гнев на милость и согласилась принять внучек в стольном граде. Бабушка вхожа в высшее общество, так что первый сезон в жизни Ненси, выросшей в суровом и небогатом Южном, обещал стать оглушительным. Нас даже представили ко двору. Всех троих, несмотря на юный возраст. Я была слишком маленькой, чтобы танцевать, а в царских палатах столько всего интересного… Немудрено, что я сбежала от мамок-нянек бродить по многочисленным залам и переходам в гордом одиночестве. И в оранжерее, возле диковинного фонтана, в который так весело было бросать камушки, я впервые увидела Его.

***

– Ежели бросишь чуть ниже над водой, он пролетит дальше и подпрыгнет несколько раз.

Чей-то голос раздался над ухом, когда я, перегнувшись через бортик, пыталась выудить очередной камушек.

Я испуганно выпрямилась и оглянулась. Темноволосый мальчишка лет пятнадцати в аккуратном камзоле с парадными лентами и расчесанной челкой, сидел на бортике фонтана, почти касаясь воды носками сапог.

– Ты кто? – испуганно спросила я, прижимая мокрые руки к груди.

– Царевич, – грустно улыбнулся мальчишка. – А ты кто, Кроха?

Я задумчиво посмотрела на мальчишку.

– Ты не похож на царевича..

– Почему? – удивился он.

– Царевичи веселые и смелые, они царевен от чудищ спасают, – сообщила я мальчишке, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. – Вот ты когда-нибудь спасал царевну?

Мальчишка улыбнулся краешком губ, а глаза его остались задумчивыми.

– Скорее царевне придется спасать царевича, Кроха…

Я гордо выпрямилась, не обращая внимания на подмокшее платье и мятые розовые банты.

– Ежели понадобится, спасу!

Одинокий смешок как-то уныло прозвучал в тихой пустой оранжнрее.

– Я тебе верю, Кроха. Ежели, кто-то меня и может спасти, то только ты.

– Но я ведь не царевна… – От неожиданного расстройства даже слезы на глаза набежали.

– Царевич всегда женится на спасенной царевне? – неожиданно уточнил мальчишка, серьезно глядя на меня.

Я уверенно кивнула – большой розовый бант на голове согласно трепыхнулся.

– Значит, я женюсь на тебе, и ты тоже станешь царевной.

– Тогда я точно тебя спасу! – я вздернула нос и сжала кулачки, подтверждая решительность своих намерений. – Вот только… ты научишь меня бросать камушки?

Грустный царевич улыбнулся.

Мне, смущенно теребящей бант, ужасно захотелось улыбнуться в ответ…

***

Осенью того же года в стольном Софийском граде вспыхнул мятеж. Люди устали терпеть самодурство бестолкового царя и жаждали уже не перемен, а крови. Цесаревич Мирослав, по счастливому стечению обстоятельств, оказался в Южном, куда не успела докатится волна народного недовольства. Суровые вояки, непрерывно имеющие дело с басурманами, благоволили цесаревичу. Гвардейский подпоручик Луговской, наш батюшка то бишь, одним из первых поддержал наследника престола. Цесаревич лично возглавил войско, навел относительный порядок с стольном граде и с тех пор фактически правил государством, позволяя царю-батюшке тихо транжирить казну в свое удовольствие. А про младшего все как-то забыли. Никто не знал, как он выжил, что испытал, когда понял, что до брата ему не добраться, а царю глубоко без разницы, что будет с сыном.

Я несколько раз видела царевича возмужавшим. Он возвратился после долгой учебы в заморском Университете, лишь для того, чтобы потрясти царский двор безумными выходками и ледяным презрением ко всему, что раньше было ему дорого.

Минуло восемь лет. Я повзрослела, поняла, что не вижу в холеном, безжизненном лице ни одной черточки того Царевича, что до сих пор сидит на бортике фонтана где-то в глубине моей памяти. Того Царевича, которого я обещала спасти.

Временами, я мечтала, как мальчишка с длинной темной челкой оказывается каким-то другим царевичем и…

…и, возвращаясь с небес, приходилось признавать: запас царевичей в мире жестко ограничен. Наше Царство располагает лишь пятью, трое из которых годятся мне в дедушки.

Приходилось признавать очевидное: грустный юноша превратился в царевича Елисея, франта, мота и пьяницу, спасать которого, даже подвернись мне такая возможность, я бы не стала.

Глава 2