Спасти заколдованного короля

— Мог бы расщедриться на новую модель, а не на это старье, — проворчала я себе под нос и покосилась в сторону красивой современной кофемашины, которая на этой средневековой кухне смотрелась до крайности неуместно. Сегодня мой капризный благодетель явно был не в духе.

Следующие несколько часов я провела за генеральной уборкой: мыла, чистила, подметала, гоняла пауков — в общем, наводила уют, как могла. К сожалению, можно было стереть с полок и шкафчиков следы грязи, но не печать времени. Трещины в старой древесине никуда не исчезли, отломанные ручки на ящиках не сменились новыми и целыми. Зато воздух посвежел, пол заблестел от влаги, сидеть за столом стало приятнее.

Засучив рукава, я отмыла всю посуду и оттерла плиту. Содрала с окна штору и бросила в мусорку — лучше никаких занавесок, чем эта рваная тряпка. Затем принялась за готовку — после всех его страданий хотелось порадовать Саилрима вкусным… Завтраком? Ужином? В этом месте я совсем потерялась во времени.

К счастью, к этому моменту замок перестал козлить и снабдил меня всеми необходимыми продуктами. Помня о том, что эльфы не жалуют мяса, я сделала Симе вегетарианскую пиццу с грибами.

Работа помогла отвлечься от тревог и убить время, а оно в этом месте было нашим главным врагом. Бездна свободного времени, которую надо чем-то заполнить, чтобы не рехнуться от скуки и сожалений об утраченном.

Оставив пиццу на столе, я отправилась за своей спящей красавицей. Даже во время отдыха лицо Саилрима оставалось угрюмым и напряженным. Скорбная складка на лбу так и не разгладилась. Во сне Сима вздрагивал, хмурился, бормотал что-то под нос и шарил рукой по матрасу в поисках ножа. Бедняга.

Каким бы вредным, заносчивым и упрямым ни был этот эльф, какой бы проступок ни совершил в прошлом, я испытывала к нему искреннюю жалость. Хотелось облегчить его муки. Глядишь, тогда спеси в нем поубавится и сам он подобреет.

Зло порождает зло, а добро делает мир лучше.

Я вспомнила нашу недавнюю беседу в библиотеке. То, с какой любовью и тоской Саилрим говорил о флейте, теперь недоступной, оставшейся где-то там, в прошлой, счастливой, жизни. Он говорил, что музыка приносит эльфам утешение, что она — отдушина. Разве не это ему сейчас так нужно? Отдушина. Маленькие радости, которые скрасят его заточение.

— Пожалуйста, — шепнула я, подняв глаза к потолку. — Исполни эту мою просьбу, будь другом.

На сей раз замок даже не стал ждать, пока я озвучу свое желание. На прикроватной тумбочке рядом с Саилримом появилась изящная деревянная трубка с дырочками.

Пицца на столе в кухне остывала — ждать, пока Сима проснется сам, не было времени, поэтому я решила его разбудить: ну, например, потрясти за плечо. Чем не способ? К счастью, я вовремя себя остановила — вспомнила, чем закончилась моя недавняя шалость, когда мне вздумалось пощекотать его голую пятку, торчащую из-под одеяла. Мой соседушка был мужчиной дерганым, нервным, как военный с ПТСР, недавно вернувшийся из горячей точки. Спящего его лучше было не трогать для собственной же безопасности. Вы же не подходите к задремавшему дворовому псу и не дергаете его за хвост — осознаете последствия.

В общем, я решила действовать иначе. Отошла на всякий случай в другой конец комнаты и оттуда громко позвала:

— Сима, подъем!

И, не удержавшись, добавила, вспомнив одну популярную песенку из своего мира:

— Солнышко мое, вставай!

Солнышко продрало глаза, глубоко зевнуло, показав два ряда идеально ровных белых зубов, и захрустело суставами, потягиваясь.

На голове у Саилрима было настоящее гнездо. Свою роскошную гриву из рекламы шампуня он регулярно забывал расчесывать.

— Уже утро? — шепнул эльф и устремил взгляд в окно, за которым клубилась туманная тьма.

— Я решила, что утро.

Сима посмотрел на меня с тоской.

— Не буди меня никогда. Я люблю спать. Это самое лучшее, что есть в этом месте. Сон.

— Теперь самое лучшее, что есть в этом месте, — я.

Я широко улыбнулась и развела руки в стороны, как бы предлагая на себя взглянуть.

В ответ на мое самолюбование Саилрим закатил глаза.

Со вздохом он сел на постели и спешно оправил распахнувшийся халат, показавший мне мускулистые ноги с пушком светлых волос и… отсутствие белья.

Я кашлянула в кулак. Щеки невольного эксгибициониста окрасились стыдливым румянцем.

Смущенный до крайности, Сима отвернулся, и тут его взгляд упал на прикроватную тумбочку, где лежала флейта.

Из груди моего соседа вырвался судорожный вздох. Ладонь метнулась к губам и накрыла рот. Зеленые глаза заблестели, наполнившись влагой.

— Это же… — Саилрим протянул к музыкальному инструменту дрожащую руку, но пальцы замерли в сантиметре от деревянной поверхности флейты, словно он боялся, что перед ним иллюзия и она развеется от прикосновения. — Это ты? Для меня?

Я кивнула, и взгляд эльфа стал мягким, уголки губ дрогнули, брови изогнулись.

С величайшей осторожностью, будто хрупкую драгоценность, он взял флейту в руки и поднес к губам. Я подобралась, ожидая услышать его игру, но Саилрим вздохнул и опустил дудочку на колени.

— Столько лет прошло, с тех пор как я последний раз…

— Думаешь, разучился?