Спасти жениха

— Эй, полегче! — запротестовал Фрей. Мышка слабо взвизгнула в этот момент, видимо, мой приятель не рассчитал силу и слишком крепко стиснул ее в объятиях. А Фрей уже продолжал, так отчаянно прижимая собаку к себе, словно опасался, что Тесса может напасть на него и отобрать ее: — Мышка — не тварь! Она… Она хорошая! Правда, очень хорошая! Это я виноват — не надо было даже на миг оставлять ее одну.

— Тварь Альтиса — это не ругательство, — заверила его Тесса. Выражение ее лица немного смягчилось, когда она увидела, как Мышка принялась шумно вылизывать лицо своего покровителя и защитника, на своем собачьем языке уговаривая не волноваться. — Тварь Альтиса — это общепринятое определение для созданий подобного рода. Если оно тебе неприятно, то я больше не буду называть твоего питомца подобным образом.

— Хорошо, — недоверчиво буркнул Фрей. — Договорились.

— А теперь дай мне твою собаку! — с нажимом повторила Тесса. — Обещаю, что не причиню ей вреда. Я просто хочу понять, каким образом ее вынудили напасть на мою мать.

Однако, несмотря на ее заверения, Фрей еще целую минуту сомневался. Затем Морган неслышно подошел к нему и положил на плечо руку в успокаивающем жесте.

— Не беспокойся, — проговорил маг. — Это надо сделать, поверь мне.

Фрей беспомощно оглянулся на меня, но я лишь ободряюще кивнула ему, и он шагнул вперед, протянув Мышку Тессе.

— Держи, — глухо произнес он. — Только… Будь осторожнее, что ли. У тебя ведь тоже есть тень.

— Ну, если верно то, что я слышала о тваря… об этих созданиях, то она еще долго не будет голодна, — ответила ему Тесса, аккуратно забирая собаку из рук Фрея. — Чем дольше дракон живет на свете, тем больше становится его тень. Того куска, который отхватила твоя собака от моей матери, вполне хватит ей на пару недель.

Я вспомнила Сумрака, второго привратника, которым успела полакомиться Мышка. А ведь это произошло совсем недавно. Демоны, да это случилось всего-навсего прошлым утром! Из-за обилия событий такое чувство, будто миновала целая вечность с того момента, как я появилась в замке рода Ульер. Но тогда получается, что Тесса что-то путает. Мышка не была голодна, когда напала на нейну Деяну.

«Естественно, не была, — пробурчал Эдриан. — Морган ведь прямо сказал тебе, что считает, будто Мышку натравили на нейну Деяну. Иначе каким образом она выбралась бы из комнаты Санча и преодолела такой путь до зала встречи? Но самое главное, беднягу привратника убила не Мышка, жаждущая вырваться на свободу. Санч ведь был человеком, тварь Альтиса не могла ему навредить».

По всей видимости, такие же мысли пришли в голову и Моргана. Он поморщился и негромко прошептал:

— Бедняга Санч! Он словно чувствовал беду, так не хотел брать Мышку под свою опеку. А я настоял. Его смерть на моей совести.

— Смерть Санча на совести того, кто устроил нападение на мою мать, — резко возразила Тесса. Она поставила Мышку на стол перед собой, и сейчас ее тонкие изящные пальцы аккуратно и бережно ощупывали собаку со всех сторон.

Неожиданно Мышка взвизгнула, будто от сильнейшей боли. Подскочила, вывернувшись из рук Тессы. Ее зубы клацнули в опасной близости от кожи драконицы.

— Осторожнее! — в испуганном восклицании слились сразу два голоса: мой и Моргана. А Фрей уже стоял рядом с Тессой и держал Мышку на руках. Если он и испугался за кого-нибудь, то только за нее.

— Все в порядке, — заверила нас Тесса, однако ее голос заметно дрожал, а лицо побледнело от испуга. Драконица кашлянула и продолжила чуть тверже: — Похоже, мои предположения верны. Но мне нужен человек. Ты, Морган, или твой друг, который настолько трогательно привязан к собаке. За ее левое ухо кто-то воткнул булавку. Ее необходимо вытащить.

— Я сделаю, — тут же ответил Фрей, даже не посмотрев в сторону Моргана. Присел на ближайший стул и принялся очень медленно ощупывать шею и голову собаки, бормоча ей при этом что-то неразборчиво-ласковое.

По всей видимости, прикосновение к булавке доставляло Мышке сильнейшую боль. Вот и на сей раз она болезненно взвизгнула, когда Фрей ее нащупал. Но оскалить зубы на своего хозяина не решилась.

Бедная собака продолжала визжать на одной тонкой заунывной ноте все то время, которое Фрею понадобилось для того, чтобы избавить ее от булавки. Но сам приятель, по всей видимости, еще тяжелее перенес необходимость причинить боль своей любимице. На его лбу крохотными капельками заблестела обильная испарина, в голубых глазах металось такое неподдельное страдание, будто он мог чувствовать боль Мышки, губы кривились от гримасы обиды и ярости.

— Вот, — наконец глухо пробормотал Фрей и протянул Тессе тонкую и очень длинную иглу, чье навершие было украшено крохотной жемчужиной.

Мышка, дрожа, прижалась к своему хозяину и что-то ворчала, должно быть, жалуясь на перенесенное испытание.