Спастись ещё возможно

— Я думаю, — уверенно ответил Андрей, — что на некоем уровне эти понятия сливаются воедино. Вам это покажется странным, но я объясню, почему так. А демократия? Напомню вам, когда она началась и где она находит свое логическое завершение. В Эдеме до падения прародителей не было демократии. Человек был свободен! Он жил в мире гармонии и красоты — между ним и Творцом всего сущего Богом; и между ним и космосом. Человек занимал свойственное ему место и не посягал на Божье. Ибо кто может равняться с Богом? Но вот появляется первый демократ — диавол. “Будете как боги” — это его лживые слова. Он обещает заведомо невозможное, но как сладка эта ложь: “Будете как боги”? И вот, увы, впервые торжествует навязанная диаволом демократия. Мнимо торжествует, конечно. Прародители нарушают главный закон мироздания, они разрушают иерархию смыслов и сразу исчезает гармония, ей уже нет места в этом новом мире, где попран здравый смысл, где начинают действовать законы разрушения. Тварь попадает в плен собственной глупости, и это она, тварь, привносит в мир разрушительную мощь второго начала термодинамики. Теперь миром правит энтропия! Но ведь в чем парадокс? Сами насадители демократии на самом деле являются ее убежденными противниками. Судите сами: государство существует для человека, для его благополучного пребывания в этом мире — этого не будет отрицать никто: ведь ни человек же для государства? Поэтому государство и является образом человека, как самой сложной из существующих гомеостатических систем. Теперь представим, что будет, если мы разрушим иерархию внутри человека и установим там некое народовластие? Представили? Мы тут же попадаем в область психиатрии, ибо такое состояние имеет клинический диагноз — шизофрения. В голове больного шизофренией устанавливается нечто подобное демократии: его расщепленная личность уподобляется нескольким не всегда согласным между собой субъектам, каждый из которых претендует на право принятия решений. Но ведь едва ли кто будет оспаривать, что такое состояние требует лечения? Ну, это, как говорится, уже крайность. О людях же с начатками демократии говорят, что они “без царя в голове”. А вот как учил один из величайших отцов Церкви святой Феодор Студит: “Един есть Господь, и законоположник и одно Богоначалие над всем. Это единоначалие, — источник всякой премудрости, благости и благо¬чиния, — простирается на всякую тварь без ее произволения. И только человеку, по подобию Божию, дана возможность устанавливать единоначалие в порядках своей жизни произвольно…” Вот она суть! Монархия! Или, во всяком случае, единодержавие. А демократия, если она где-то и провозглашалась, то все равно являлась скрытой формой того же тоталитаризма, империализма. Да чего угодно — механизмов для этого выработано предостаточно

— Трудно вами согласиться, — покачала головой Евгения, — хотя, кое-что мне, как историку, понятно. Действительно, государства с демократической формой государственно-политического устройства всегда оказывались слабее. Римская республика, обрела могущество, лишь став империей. Греческие города-государства, при самой глубокой приверженности к демократии, выбирали себе тиранов в острые моменты истории. Но ведь и империи рушились? И монархии? И наша монархическая Россия не устояла?

— Потому и не устояли, что заболели духовными болезнями, сродни шизофрении. Кто-то их все время расшатывал и требовал: “Демократии! Демократии!”. И вот вам торжество энтропии. Торжество той силы, которая изначально пытается разрушить богоустановленный порядок. Последний оплот порядка — это Церковь Христова. Православная Церковь! Мир уже не способен сопротивляться, он давно побежден! Лишь Церковь удерживает этот мир от торжества хаоса. Лишь она! И посмотрите, сколько же на нее нападок? Все берутся ее судить и рядить. Они говорят: “Пусть церковь, но к чему эти догмы? Они устарели, да и все в церкви устарело, обветшало и не соответствует духу времени…” Еще бы. Конечно, не соответствует! Догмы — это единственное, что осталось здравого и спасительного в изменчивом разрушающемся мире. Это, как писал Максим Исповедник, отражение онтологических законов бытия. Это откровения Творца возлюбленной Им твари. Мир стоит этими законами! А кто-то кричит — устарело, давайте менять! Вот вам шизофрения — на лицо!

— И чем же, вы думаете, все это должно закончиться? — поинтересовалась Евгения.

— Чем? Известно чем — апокалипсисом. Мир уничтожит себя, в духовном и нравственном плане. Он превратится в грязь, в которой будут барахтаться индифферентные ко всякому добру существа, для которых принцип “чем хуже — тем лучше” будет нормой бытия. Останется Церковь, объемлющая лишь небольшую часть этого мира. Останется! Потому что и сами врата ада не в силах одолеть ее! Потом придет Господь и будет Страшный суд.

— Да-ас, — задумчиво протянула Евгения, — как мы далеки от всего того, о чем вы так убедительно говорите. Мир во зле… церковь… суд… А у нас — квартплата, продукты, запасы на зиму. Разговоры, пересуды, сплетни, карьера, наконец. Будто и не умрем.