Спастись от опасных мужчин

– Твоя двоюродная бабушка оставила драгоценных камней на сумму, составляющую целое состояние, но твой никчемный бездельник зять украл их все и направился в Сан-Франциско. Ты не можешь обратиться к копам, потому что все они продажны насквозь. Вопрос следующий: каков адрес Филипа Марлоу[12]?

На сей раз я ответила не колеблясь:

– Вопрос с подвохом. Филип Марлоу работает в Лос-Анджелесе. Если этот вороватый мерзавец, мой зять, отправился в Сан-Франциско, я обращусь к Сэму Спейду[13].

Все одобрительно закивали. Эйб Гринберг поднял взгляд от разрезанного вдоль бублика, который он намазывал мягким сливочным сыром, орудуя ножом с изяществом скрипача, водящего смычком по струнам. Он был одним из основателей кружка и в свои восемьдесят с лишним лет, живя в блаженном покое, вероятно, являлся самым старым из его членов. В прошлом он много лет проработал в Ливерморской лаборатории[14], и про него говорили, что об исследованиях в области ядерной физики он забыл больше, чем большинство ядерных физиков вообще когда-либо знали. Когда речь шла о произведениях детективной литературы, он выказывал познания еще большей глубины.

– Хорошо, теперь поставим на кон все. Тебе надо победить проклятых коммуняк до того, как они захватят весь мир. Джордж Смайли[15] или…

– На этом имени и остановись. Смайли, на мой взгляд, единственный возможный выбор. А теперь послушайте: вы вообще собираетесь покупать у меня книги или просто будете сидеть здесь, болтая весь день?

Эйб все с тем же веселым видом проигнорировал мой вопрос, в это время он нарезал копченую лососину на квадратики размером с почтовую марку и клал их на свой бублик, словно создавая коллаж. Голубые глаза блестели под спутанными кустистыми бровями и вельветовым беретом.

– Лисбет[16], почему ты так поглощена работой? Не желаешь ли ты попросить, чтобы мы помогли тебе, используя наши дедуктивные способности? Всем нам иногда нужна помощь.

Я запустила руку в волосы и попыталась сдержать невольную улыбку. Если я когда-нибудь позволю Эйбу заподозрить, что я нахожу его хоть сколько-нибудь обаятельным, он уже никогда не оставит меня в покое.

– Для меня ваши почасовые ставки слишком высоки. И перестань называть меня этим именем.

– Что бы тебе ни понадобилось, Лисбет, мы всегда к твоим услугам.

– Просто оставьте для меня один из этих ваших бубликов.

– С кунжутом, да? Небольшой подкуп?

– Ты так хорошо меня знаешь.

– Он никогда не спрашивает, какие бублики предпочитаю я, – сказала Лейни.

– Из-за твоего трубочного дыма ты бы не поняла, что на бублике есть кунжут, даже если бы он впился тебе в зад, – парировал Эйб.

– Ладно, ладно, как это ни прискорбно, некоторым из нас надо работать, – прервала их я.

Кружок жил собственной жизнью. Когда я бывала не занята, я могла потратить часок, ведя с ними шутливую беседу, во время которой мы пытались утереть друг другу нос с помощью понятных лишь посвященным ссылок на то или иное произведение детективной литературы, но сегодня мне было не до того.

– В этой связи, – с нажимом заметила я, – позвольте мне напомнить вам, что мы скоро закрываемся.

Эйб подмигнул мне и приложил ладонь к уху:

– Боюсь, я в последнее время стал немного глуховат. Не совсем расслышал твои последние слова.

Я в напускном отчаянии покачала головой и удалилась на второй этаж. Рабочий день был почти закончен.

Расположенный на втором этаже кабинет был обставлен просто: несколько стульев, обшарпанный металлический письменный стол плюс стоящий в углу стальной сейф, и рядом с ним несколько переживающих не лучшие времена комнатных растений. Как-то раз я попробовала поставить здесь аквариум с рыбками, но в одно злосчастное утро до них добрался кот. После этого мы решили, что магазину достаточно и одного домашнего питомца.

Окно моего кабинета было расположено на заднем фасаде здания и выходило на Телеграф-авеню, а на картотечном шкафу стояли один на другом четыре черно-белых монитора, поскольку я предпочитала знать, что происходит вокруг. Единственными украшениями здесь были фотографии и портреты моих любимых писателей: Томаса Харди, Карсон МакКаллерс, Грэма Грина, Флэннери О’Коннор, Джорджа Элиота. Мне нравилось смотреть на их лица. Некоторые люди молились, ходили в синагоги, мечети или церкви, чтобы получить поддержку. У меня же были мои писатели. Мудрые мужчины и женщины, пусть и давно умершие. Мне нравилась думать, что они способны наставлять меня, несмотря на свою смерть.