Спастись от опасных мужчин

– Будь вы университетским преподавателем, вы бы уже были в постели, и вы слишком вежливы, чтобы быть студентом бакалавриата. Если бы вы учились в магистратуре Стэнфордского университета, то пошли бы в кафе в Сан-Франциско, а не в Окленде. Так что остается только Беркли.

– Не слишком ли много предположений?

– Предположения строят все. Вопрос заключается только в том, верны они или нет.

Он нахмурился:

– Выходит, я для вас не загадка, а открытая книга? Это удручает.

– Мне все-таки непонятен один вопрос.

– Какой?

– Ваша корона, – сказала я. – Я никак не могу взять в толк, зачем она вам. По-моему, это весьма загадочно.

Он смущенно потер голову.

– Сегодня я закончил работу над диссертацией. Мы отмечали это событие.

– Поздравляю.

– Ну ее еще должны одобрить. Но, как бы то ни было, это важный шаг.

– А о чьем творчестве вы писали?

– Предмет моих изысканий – Уильям Хэзлитт[6].

– А, «Схватка». Одно из моих любимых эссе.

– Ничего себе, – удивился он. – В наше время никто уже не знает творчества Хэзлитта, известна разве что его книга о персонажах пьес Шекспира. Но «Схватку» сейчас вообще никто не читал. Вы тоже учитесь?

– Нет. Просто работаю.

– А где?

– В книжном магазине.

– Здесь, у нас? Я знаю все книжные магазины в округе.

– Тогда, наверное, знаете и мой.

Он окинул взглядом почти пустой ресторан.

– И что же привело вас сюда сегодня ночью?

– Вы хотите сказать, что я не похожа на человека, который только что закончил писать диссертацию?

Он широко улыбнулся, показав белые зубы.

– Для этого вы слишком трезвы.

Я с некоторым удивлением осознала, что мне нравится его улыбка.

– Ну хорошо. Вы можете сесть.

– Я ждал, когда вы это скажете, – ответил он, садясь за мой столик. – Меня зовут Итан. А вас?

– Никки.

– Вам нравится Кьеркегор?

– Иногда, – ответила я. – Думаю, он – единственное, что дает мне силы держаться, несмотря ни на что.

– Знаете, – сказал Итан, – обычно я не даю незнакомым женщинам номер моего телефона.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Разве я просила его у вас?

– Вас выдают ваши глаза.

– Понятно.

Он подмигнул мне:

– Но сейчас я сделаю исключение. Только для вас.

– Точно.

– Но на нашем первом свидании мы не переспим, – решительно сказал он. – Таков мой принцип, и это не обсуждается. И мне без разницы, что по этому поводу скажешь ты.

Я отпила кофе и невольно улыбнулась:

– Ты уже устанавливаешь условия?

– Ну кому-то же надо было это сделать. Если ты окажешь мне любезность, одолжив мне свой телефон, я вобью в него мой номер, и тогда ты сможешь просто взять и позвонить мне в любое время.

– У меня нет сотового.

Он удивился:

– Да ведь эта штука есть у всех. Мобильник есть даже у моей бабушки, правда, она не умеет его включать. Без преувеличений, она не знает, где на нем расположена кнопка включения питания. Но он у нее все же есть.

– Что ж, а у меня нет.

– Почему?

– По той же самой причине, по которой нет хомячка. Мне не нравятся ни те, ни другие.

Он взял у меня с тарелки картофельную оладью и начал задумчиво ее жевать.

– Берегись. Теперь ты начинаешь мне по-настоящему нравиться.

– Неужели?

– Да ладно тебе, – сказал он, – мы с тобой будем встречаться, и это будет здорово.

Он взял салфетку и достал из кармана пиджака ручку.

– Вот номер моего телефона. А каким образом я смогу связываться с тобой, девушка без мобильника?

У него были голубые глаза. И мягкий взгляд. И добрая улыбка.

– Легко.

Я взяла салфетку, разорвала ее надвое, написала номер моего домашнего телефона и адрес и отдала половинку салфетки ему.

Он взял ее с удивлением:

– Ты указала свой адрес? Но ты же почти не знаешь меня.

– В понедельник, – сказала я, – ты можешь прийти ко мне на ужин в этот понедельник, в семь. Если захочешь.

– Ты приглашаешь меня на ужин? По-моему, это я должен тебя пригласить.

– Но ты этого не сделал. К тому же, уверяю тебя, я готовлю лучше, чем ты.

– Откуда тебе знать?

– Назови это еще одним предположением.

– Да, я готовлю довольно хреново, – признался он, – но поесть люблю.

Я еще раз посмотрела на свои часы. Было почти два тридцать. Пора.

Я бросила на стол двадцатку и встала.

– Мне надо идти. И кстати, – добавила я, коснувшись кармана его джинсов, из которого выглядывало удостоверение личности, выданное в Калифорнии, – иногда достаточно просто внимательно посмотреть.

Потом, не устояв перед искушением, я сняла с его головы бумажную корону, водрузила на собственную макушку и вышла из ресторана.

4

Через десять минут я снова была у дома с многоскатной крышей и террасой.

И снова оставила свой мотоцикл в квартале от него. Окна домов по обеим сторонам улицы были темны, все обочины заставлены машинами, а над портом в небо поднималось жутковатое свечение натриевых ламп. На улице царила тишина.

Я заметила одну странную вещь, происходящую всякий раз, когда люди уезжают из дома на «Скорой». Они всегда забывают запереть за собой входную дверь. Они просто об этом не думают – у них есть заботы поважнее. Сотрудники бригады «Скорой помощи» тоже никогда не запирают двери – это не входит в их обязанности.

Поэтому я ничуть не удивилась, увидев, что выходящая на улицу дверь дома не заперта.

И вошла в дом.