Спастись от опасных мужчин

– Вы были правы, – с готовностью согласился он. – Это решение далось нам нелегко. Для нас это был шаг новый и радикальный, и мы были готовы пойти на все, чтобы его избежать. То есть почти на все, – поправился он. – Если бы можно было каким-то другим путем заставить ее молчать и отойти в сторону, мы бы с радостью ухватились за эту возможность. Мы были шокированы ее упрямством, ее нежеланием прислушаться к доводам разума. Мы не могли понять, почему она так непреклонна – но мы, разумеется, не знали о том, что случилось с ее родителями. Очевидно, это и сделало ее не склонной к компромиссу. Ли необходимо было убрать из игры, но мы не могли допустить, чтобы полиция начала расследовать убийство, мотивы которого допускали несколько трактовок, тем более что у ФБР уже появились какие-то подозрения в отношении нас. Нам нужен был мотив, и, самое главное, нам нужен был тот или та, кого полиция сочтет убийцей.

Я задумалась над этими словам.

– Так вот почему Ганн хотел, чтобы я начала следить за ней именно в тот день. Вы знали, что она собирается встретиться с агентами ФБР. Вы вовсе не нуждались в том, чтобы я за ней следила. Вам нужно было, чтобы агенты ФБР увидели, что я за ней слежу. Чтобы потом подставить меня.

Он кивнул:

– Да, Никки, вы были нужны нам отнюдь не за тем, чтобы вести слежку.

– Но зачем вам надо было подвергать вашу компанию такому риску? Почему вы не могли просто делать деньги, продавая вашу систему только тем странам, которые бы использовали ее исключительно в целях защиты своего населения от террористических и криминальных угроз? Зачем вам было связываться с самыми худшими из всех существующих режимов?

Мне понадобилось бы менее секунды на то, чтобы достать из ящика револьвер и прикончить Джозефа. Если бы он наклонился, чтобы завязать развязавшиеся шнурки на полуботинке, если бы он высморкался, если бы ему в глаз попала выпавшая ресничка. Но ничего из этого так и не произошло – он ни на миг не спускал с меня глаз.

Оливер раздраженно забарабанил пальцами по своему бедру.

– Неужели вам это непонятно? Ведь вы уже сами практически ответили на свой собственный вопрос. Неужели вы не понимаете, что моя компания добилась замечательного, небывалого технологического прорыва? Наша система коренным образом изменит то, как мы живем. Как вы можете этого не видеть?

Его голос, обычно ничем не примечательный, зазвучал совсем иначе, глаза загорелись.

– Знать, где находятся люди, уметь отыскивать их где угодно – неужели вы не видите, какие неограниченные возможности это дает? Ребенок, который отошел от своей матери и потерялся, – достаточно будет ввести в систему фотографию его лица, и он будет найден, скорее всего, уже через несколько секунд. Преступник начинает совершать преступления направо и налево – и полиция сразу же может его поймать. Педофил начинает бродить возле детской площадки, или рядом с каким-то банком появляется осужденный и отсидевший грабитель банков – и тут же срабатывают сигналы тревоги. И эта система становится все умнее и умнее, учится распознавать все новые и новые объекты, самообучается во всевозрастающем темпе. В конечном итоге она будет учиться куда быстрее, чем человеческий мозг. Преступность можно будет искоренить практически полностью – и не только преступность. Подумайте о том, как это может продвинуть здравоохранение! Кто-то ходит в людных местах, распространяя грипп, демонстрируя симптомы какой-то исключительно заразной болезни, – и такого человека можно будет немедленно изолировать, чтобы начать его лечение или поместить его в карантин, прежде чем он заразит других. Пьяного водителя можно будет распознать и остановить еще до того, как он сядет в свою машину. Весь хаос, все скверное, что происходит в мире, – всему этому можно будет положить конец.

Он глубоко вздохнул:

– Вы понимаете, что я имею в виду, Никки?

– А какое отношение все это имеет к убийству журналиста, совершенному диктаторским режимом?

Голос Оливера сделался спокойнее, в нем зазвучала снисходительность, как будто он пытался что-то объяснить неразумному ребенку:

– Мы собираемся решать проблемы в глобальном масштабе. Чтобы наша система работала, мы не можем быть разборчивыми. Да вы и сами должны это понимать. Нам необходимо распространить свою сеть повсеместно, по всему миру. Она окажется бесполезной, если сможет видеть только то, что происходит в отдельных странах, в отдельных местах. Чем больше она будет видеть, чем больше она будет узнавать, тем быстрее пойдет процесс ее самообучения. Мы не можем позволить себе роскошь избирательного подхода к тем, с кем имеем дело. Неужели вы думаете, что нам хочется, чтобы наши клиенты злоупотребляли возможностями нашей системы? Разумеется, мы этого не хотим. Но то, что мы создали, должно быть внедрено, а смерть кучки людей отнесем к сопутствующему ущербу, так сказать.

– Вы говорите о гибели невинных, – заметила я.