Спастись от себя

«Нельзя по туннелям ходить одной. Бродят там души мертвые, неупокоенные, и деваться им некуда. Попадется им живой – начинают ему нашептывать, к себе звать. Не раз уж находили таких-то – лежит в туннеле человек. От чего помер, неизвестно, и на лице – страх. А бывает, что и улыбка – нашептали ему. Заманили».

Через несколько секунд Ника все же осмелилась тихо-тихо шагнуть вперед – и наткнулась на что-то мягкое. Тогда, не выдержав, она вскрикнула, рванулась, споткнулась, упала, чувствуя, как на нее наваливается что-то, и ожидая неминуемой смерти. Ей казалось, что она ощущает дыхание зверя у себя на затылке, что зубы его уже впиваются ей в шею. Но вместо этого рот ей зажала маленькая лапка.

– Тише ты, – раздался сердитый шепот.

У Ники отлегло от сердца. Мутанты разговаривать пока не умели, а те, что умели, вроде бы не питались людьми. Да и рука, зажавшая ей рот, была вполне реальной, хотя и холодной. Правда, все же не такой холодной, как у покойника. Но тут же Ника снова задрожала, вспомнив рассказы о том, как находили в туннелях убитых отравленными иглами.

– Ты кто? – спросила она, набравшись храбрости, когда чужая рука отпустила ее.

– Никто. Не кричи, а то придут, – голос был сиплый, но принадлежал явно девочке.

– Что ты тут делаешь?

– Прячусь.

– От кого?

– От тетки. От всех.

– Нашла, где прятаться. А Путевого обходчика не боишься? Или Мамочки?

– Мамочки своей я не помню. А обходчика боюсь, но тетки – больше.

– Ладно, – сказала Ника, – тогда прячься дальше, а я пойду.

– А ты кто?

– Я – Ника.

– А ты не принесешь мне потом грибов? А то я уже давно не ела ничего, – жалобно сказала девочка.

– Слизняков вон собирай. Или мох, – посоветовала добрая Ника.

– Так нет здесь мха-то. И слизняков не видно. Нашла самую малость, но давно. А у меня уж прям живот сводит.

– Пошли со мной. Я попрошу, чтоб тебя на станции покормили.

– Не могу. Если тетка увидит, она меня убьет.

– Что ж она такая злая, тетка твоя? Ты себя плохо вела?

– Она не моя тетка. Она меня подобрала и накормила, а теперь продать хочет.

– Не сделает она с тобой ничего, – уверенно сказала Ника. – У меня тут знакомые есть, пусть только сунется.

– Ну ладно тогда, – согласилась девочка не очень уверенно. Понятно было, что она боится, и если бы не голод, предпочла бы остаться в туннеле. А Ника, хоть себе бы в том ни за что не созналась, сразу приободрилась оттого, что теперь – не одна. Страх, который наваливался исподволь, отнимая последние силы, отступил – до поры до времени.

Когда они подошли к блокпосту, оказалось, что найденыш – тощенькая девчонка со сбившимися в колтуны светлыми волосами, в лохмотьях – таких заношенных, что даже ко всему привычная Ника подняла брови в изумлении. Все лицо девчушки было в полузаживших шрамах.

– На коже что? Заразная?

– Не, – испуганно замотала головой маленькая беглянка, – тут один было ко мне полез… а я его… а он меня.

– Отбивалась, в общем, – кивнула Ника.

На подходах к станции на путях лежали мешки с песком, образуя баррикаду, а за ними, на табуретах, сидели братки в кожанках и трениках и дулись, по обыкновению, в карты. Патрульные не ожидали с этой стороны серьезной опасности и задачу свою видели главным образом в том, чтобы исправно брать пошлину со всех входящих. Ника присмотрелась – вроде эти ребята не были ей знакомы. «Новенькие, что ли?»

– Стой, кто идет? – вяло окликнул один.

– Слышь, Лёху позови, – попросила Ника. Парень заржал:

– Какого тебе Лёху? Вот этого? А может, и я на что сгожусь?

– Да брось ты, Сиплый, это бродяжки. А ну, пошли вон, – замахнулся другой.

– Лёху Фейсконтроля позвал быстро, – голос Ники звякнул металлом. Девчонка испуганно посмотрела на спутницу.

– А-а, ну так бы сразу и сказала, – сбавил тон шутник. – Лёха, – крикнул он куда-то в сторону, – тут тебя красотка какая-то спрашивает.

Лёха материализовался моментально. Словно караулил где-то рядом. В неизменной косухе и растянутых спортивных штанах, светлые сальные пряди на плечах, лицо одутловатое – видно, перебрал вчера. Но взгляд цепкий, колючий. Увидев Нику, покачал головой, глядя на ее грязные, слипшиеся волосы, запавшие глаза.

– Эк тебя, однако, – и патрульному: – Пропусти.

Тот без долгих уговоров посторонился, и Ника, таща за руку бродяжку, поднялась на станцию, пошатываясь от слабости.

– Это кто с тобой? – спросил Лёха.

– Знакомая одна.

Он покачал головой.

– Ну, смотри, чтоб эта знакомая не стянула чего ненароком. Ты ей объясни: мы, где живем, не воруем. – И он захихикал, довольный собственной шуткой.

Ника стояла, пошатываясь. На нее косились, но ей было плевать. Опять, в который раз, она смогла выбраться из передряги. Она победила. Но сколько таких испытаний будет еще?

Девчонка рядом вся тряслась и пыталась вырвать у нее свою тощую, грязную ручонку.

– Не дрейфь, – сказала Ника, – теперь все будет хорошо.