Спастись от себя

Вскоре он уже пытался встать на ноги, сделать первые шаги. Врач, с одной стороны, был доволен таким прогрессом, с другой – умолял не торопиться.

– Вам же не хочется осложнений? Давайте, мы уж как следует вас подлечим.

Датчанин иной раз даже думал, что неведомый ему Дикий, наверное, решил оплатить врачу весь срок его пребывания в госпитале – оттого тот и уговаривает его задержаться. Но невольно поддавался на уговоры.

– Запомните, – убеждал его врач, – вам абсолютно некуда спешить. Для вас сейчас нет ничего важнее собственного здоровья.

И Сергей, расслабившись, думал, что торопиться ему и впрямь некуда: «Вот когда поставят на ноги – тогда и вернусь на Китай-город. К Нике». Да, все другие ниточки обрывались одна за другой, но эта у него пока осталась. Почему-то он совершенно не принимал в расчет, что девушка может его и не дождаться.

Когда он, бледный, бритый, появился на Китае, его почти никто не узнал. Он обошел станцию, осмотрел палатки: «Вроде, вот в этой Ника живет?» Но когда осторожно заглянул, на него оттуда уставился какой-то мужик.

– Чё надо?

– Тут знакомая моя вроде жила.

– Нет тут никаких твоих знакомых, – угрюмо буркнул мужик. – Иди себе мимо.

Датчанин решил, что перепутал, еще раз обошел станцию. «Да нет, совершенно точно – в этой палатке я тогда валялся. Куда ж прежняя-то хозяйка делась?» Самое интересное, что до этого он все же думал о встрече с Никой с некоторым испугом – боялся слез, упреков. Но вот теперь, когда она неведомо куда пропала, ему позарез понадобилось узнать, где она.

Наконец он наткнулся на знакомого персонажа. Леха Фейсконтроль, увидев сталкера, довольно хмыкнул:

– Так и думал, что ты еще объявишься. Чтоб Датчанин – да так просто дал себя убить. С тебя причитается.

И Истомин с изумлением почувствовал, что тот ему действительно рад – на свой лад.

– Слушай, а ты помнишь, девчонка тут была? Ника? Где она теперь? Не знаешь?

На его бледных щеках даже выступил слабый румянец.

– Много тут девчонок, – буркнул Лёха. – Одни уходят, другие приходят. Я за ними не слежу. Кажись, малая у нее заболела, она и свалила куда-то.

– Ее сестра?

– Не сестра, – буркнул Лёха, – найденка она.

– А куда она ушла?

– Без понятия, – помрачнев, сказал парень.

Кармен, увидев Сергея, бледного, как привидение, сперва испугалась. Когда он задал свой вопрос, отчаянно замотала головой.

– Ничего не знаю. Знаю только, что она к Оксе ходила. Я тут ни при чем. Ей нездоровилось, она и пошла.

Датчанин схватил ее за плечи, тряхнул.

– Зачем она ходила к Оксе?

– За травками. Я ничего не знаю.

Истомин похолодел. Он и так жалел, что свел Нику с травницей. Ему ли было не знать, на что способна Окса.

Слухи о его возвращении распространялись по станции стремительно. И, как обычно, хватало доброхотов. Один из таких подсел к нему вечером в баре. Датчанин не то чтобы хотел напиться – ему казалось, что от браги у него, наоборот, слегка прояснилось в голове. Его все еще донимали головные боли – следствие того удара.

– Слышь, ты девчонку ищешь? Худенькую такую, темненькую?

– Ну да. Ты что-то знаешь?

– Стакан нальешь – расскажу, что слышал.

Прихлебывая с довольным видом брагу, пьянчуга поведал:

– Кореш рассказывал – на Шаболовке в борделе новенькая появилась.

Датчанин нервно дернулся.

– Девка худенькая, темноволосая, а с головой у нее – беда. Только и знает повторять – «Меня зовут Ника». Видно, помрет скоро. Хотя, психи иногда долго живут. Видно, что-то ее напугало сильно или еще какая беда случилась. Для хозяина-то она – находка, конечно. Безропотная совсем, безответная, только каждому клиенту твердит одно и то же – Ликой, мол, ее зовут.

Датчанин скривился, приложил ладонь ко лбу.

– Лика или Ника?

– Может, и Ника, может, и Лика. За что купил, за то и продаю.

Сергей уронил голову на руки: «С какой стати Ника могла вдруг оказаться в борделе на Шаболовке? Хотя когда имеешь дело с Оксой, ожидать можно чего угодно. А если она и впрямь потеряла память? И куда делась эта ее девчонка? – Он представил себе Нику – с бессмысленным, безумным лицом, повторяющей каждому встречному мерзавцу свое имя. – Стоит ли ее искать, спасать? Если это действительно она, и она потеряла память, то ей без разницы, где находиться. Значит, что? Оборвалась еще одна ниточка – и, может быть, самая главная. Девчонка спасла меня, а я даже не сумел ее защитить? Надо все-таки проверить – кто там, в борделе на Шаболовской, она или нет? Много времени это не займет».

Время утекало, как сквозь пальцы. Нике каждый день делали уколы, и каждый день она с ужасом ждала, что именно в этот раз ей введут какую-нибудь гадость, вызывающую искусственные роды. А медсестра, казалось, получала удовольствие, глядя на то, как бледнеет девушка при ее приближении.

– И чего это мы так переживаем? Это по меньшей мере неразумно – ведь если с ребеночком что не так, слезами горю не поможешь, только нервы испортишь вдобавок. Что-то ты сегодня бледненькая. Дай-ка руку.

И она с притворной озабоченностью слушала пульс.