Спейсваффе. Палубная авиация

— Анализ таков, сэр. 70 % вероятности, что они будут атаковать с корветом, при всех прочих равных они нагонят нас через шесть — шесть с половиной часов. Если даже они не уничтожат нас сами, вероятность того, что наши маршевые двигатели будут повреждены составляет 99 %, а это означает, что фрегаты или расстреляют, или возьмут «Равелин» на абордаж. Без вариантов.

Также существует 17 % доля вероятности, что нас будут бить по мере настигновения, то есть, сначала три эскорта, потом корвет, а потом уже, если потребуется, фрегаты. В этом случае есть вероятность, что мы сможем нанести достаточно серьезные повреждения эскортам, а потом корвету, и сохраним скорость, достаточную для того, чтобы уйти от фрегатов.

И, наконец, боевые программы дают 13 % шансов на то, что нас попытаются охватить эскортами с трех сторон, замедлить, отклонить от курса, и тем дать фрегатам нас настигнуть. Тут, что называется, тоже без вариантов — это у них получится, но они потеряют минимум один эскорт.

— Не думаю, что они этого захотят, — буркнул старпом, — В Принципате за потери кораблей по голове не гладят. Гладят по шее. Шелковым шнурком.

— Мистер Дорамус, — устало спросил капитан, — Мы можем как-то форсировать наши двигатели.

— Можем, — совершенно спокойно ответил начальник энергетиков, — Часа на два. Но потом пойдем под солнечными парусами, а у нас их, кстати, нету, сэр. Я, осмелюсь напомнить, и так усовершенствовал двигательную систему авианосца во время последнего капремонта, иначе мы и от фрегатов не оторвались бы.

— Мы все очень ценим ваши старания, каптреранг, — вздохнул Карсон еще более тяжко. Именно он доказывал Дорамусу, что тот занимается ерундой, — Мистер Ортега, что у нас с курсом?

— Идем строго на Роксану, сэр. Расчетное время прибытия 38 часов. В случае потери контакта с противником в ближайшие три часа, успеем и к Мемфису.

— Так… Осталось придумать, как отыграть у смерти тридцать два часа. Кстати, мистер Льень, проведите с пилотами разбор полетов, пожалуйста. Только сначала…

— Я непременно успокою мисс Дженкинс, сэр, — улыбнулся тактик.

Курсант Ольгерд Ян

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», пилотский кубрик N5.

13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 05 минут

Когда я приземлился, Мартинеса в ангаре уже не было. Честно говоря, увидев, что осталось от его «Сузаку», с трудом поверил, что он просто смотался в каюту.

По лестнице я взлетел как на крыльях, промчался по коридору, распахнул дверь в наш кубрик… Так и есть. Лежит на кровати, нога на ногу, даже потную форму не снял. Я так и прислонился на пороге. Без слов.

— И тебя с удачным приземлением, — вздохнул Хосе, — Все наши сели?

— Все! — я захлопнул дверь, подошел к нему, и завис этакой карающей фигурой Вечной Совести, уперев руки в боки, — Ты зачем это сделал?

— Что я опять не так сделал? — возмутился мой сосед, — Как что не так — так сразу Мартинес!

Я устало вздохнул, и сел рядом с ним.

— Хосе…

— А?

— А ведь ты, по сути, мою шкуру сегодня спас. Я видел, что от твоей машины осталось, долбоеб ты сказочный! Еще одно попадание б — и все!

— Тебе идет сердиться, — он улыбнулся, и сел напротив меня, — Ну вот скажи, что я плохого сделал?

— Тебя убить могли, — буркнул я, отводя взгляд.

— А могли, — он вытянул руку, обхватил ладонью за шею, и повернул мое лицо к своему, чтобы глядеть прямо в глаза, — тебя. Только мне, почему-то, очень хотелось в тот момент, чтоб ты жив остался, — он закусил губу, — Понимаешь?

Я почувствовал, что краснею.

— Красней почаще, — он улыбнулся, и отпустил мою шею, — Мне нравится это наблюдать.

— Пошел ты… — буркнул я.

— Ой, разве это ругательство? — Хосе сделал большие глаза и протянул руку к включателю аудиосистемы.

— Ну, прекрати, — рассмеялся я, перехватывая его руку. Он дернулся, и мы с хохотом рухнули на пол.

С минуту мы тузили друг-друга, выпуская щенячий пыл, наконец ему удалось задеть кнопку включения и на всю каюту мой голос произнес: "…и буду крутить ее на антенне радара, пока в дюзах геморрой не повылазиет! Мотал я вашего «Равелина» по орбите во всех позах! Щас, помаши мне крылышками, курва, пристроюсь к рубке авианосца и засуну ей торпеду по самый боезапас…"

— Прекрати! — заорал я и выключил воспроизведение.

— Я конспектировать буду!!! — взвыл Мартинес, — Я тоже так хочу ругаться!!!

— А у вас тут весело… — дверь в кубрик бесшумно отъехала, и на пороге появился Ли, — Не помешал?

Странное у него лицо какое-то было. Невеселое. Так человек, сбивший своего первого противника, не выглядит. Наверное.

— Ничуть, — буркнул Хосе и сел на свою койку, а я так и остался сидеть на полу — Проходи. С первым тебя, когда проставляешься?

— Я собственно за этим и зашел, — боже, какая у него улыбка на лице жалкая… Будто бы милостыню просить собирается, — Это ж вы его на меня выгнали. И щиты носовые вы ему расхерачили. Спасибо, ребят. Он настолько же мой, насколько ваш.

— Не говори ерунды, Тан, — отрезал Мартинес, — Все по нему били, ты тоже. Он твой.