Спектакль

– Это, возможно, последнее, что она написала, – сказал папа, появившись в дверном проходе. Голос его был грустным и полным ностальгии.

– Мама сказала, что ты их сжег.

– Я собирался, – сказал он, понизив голос, – потому что это было непростое время для Озаренных, и я не хотел держать в доме никаких записей об экспериментах Энара. Когда время пришло, я не смог это сделать: из уважения.

Натали закрыла коробку крышкой.

– Ты мне говорил, что повел тетушку к доктору Энару потому, что она страдала меланхолией. Это… поэтому? – спросила она, прижав к себе коробку.

Папа кивнул.

– Она стыдилась, что ребенок родился не в браке, и была убеждена, что его смерть в утробе – это наказание. Мужчина, от которого был ребенок, оставил ее. А скорбь осталась с ней, – он посмотрел через плечо с печальным лицом. – Магия Энара должна была дать ей… нам… новую дорогу в жизни. Я хотел, чтобы она снова почувствовала себя живой.

– Она и почувствовала. – Натали видела вину в его глазах. – Она так и написала, папа: что будто ожила.

– Ненадолго, – сказал он с горькой улыбкой.

Она посмотрела в комнату на свою тетю, не по годам увядшую.

«Вот так будет и со мной? И с папой? И с месье Патинодом? Мы все станем как ты, тетушка?

Или тебе просто не повезло?

Если магия и наука никогда не встретились бы в лаборатории Энара, кем ты стала бы?»

– Августин! – позвала мама из комнаты.

Они вернулись в палату. Тетя Бриджит закрыла глаза, пока медсестра собирала снятые бинты. Папа заговорил с доктором, который обратился к нему сухо и вывел его в коридор.

– Мама, медсестра Пеллетье сказала, что нужно подписать документы за это, – сказала Натали, поднимая коробку. – Я потом покажу тебе, что там.

– Вы можете пройти со мной, чтобы это сделать, – сказала медсестра. Она скатала в рулон последний бинт и показала маме жестом, чтобы та следовала за ней.

Мама только успела переступить порог, как тетя Бриджит села.

– Это было о тебе, Натали. Она искала тебя.

Сердце Натали подпрыгнуло.

– Кто? Где?

– В моем сне. Ты спала под деревом в парке. Женщина в черном держала в одной руке окровавленный нож, а в другой – маленькую стеклянную бутылочку.

– Женщина в черном? – в груди у Натали все натянулось, будто тетива. Это снова безумие? Или это каким-то образом… настоящее?

Тетя Бриджит подозвала ее приблизиться.

– Ее руки были все в занозах, нож держать было больно. Она на пути к тебе зарезала мужчину, примерно возраста Августина, он лежал на сером полосатом покрывале лицом вниз, так что я его не рассмотрела. И отсюда досюда, – сказала тетя Бриджит, проводя рукой от локтей до кончиков пальцев, – она была в крови.

Она вздрогнула. Она никогда не видела тетю Бриджит такой осознанной, такой ясноглазой, не буйной, не злой.

Настоящей.

– Эта женщина, – начала Натали, борясь с ужасом, подступавшим к горлу, – как… как она выглядела?

– Красивое лицо, темные косы, высоко уложенные на голове. У нее был необычный головной убор, красно-золотой, в форме веера. Ростом с тебя.

Комната закружилась вокруг Натали как карусель.

Почему она раньше не сообразила? Все было на виду. Все.

Занозы.

Красно-золотой веер.

Красно-золотая карточка с молитвой. Святому, чья история обращения была связана с кровью. Конечно, кровь. Всегда кровь.

Она видела мадам Резню не раз и не два, а три раза.

И однажды она была при этом с Темным художником.

Натали опустилась на пол. Ее не заботило, что пол был грязным или пах содержимым ночных горшков. Ноги ее не держали. Она обняла свои колени, размышляя обо всем этом.

Женщина, которая говорила с ней в морге о занозах в тот день, когда она упала в обморок. «Мой кавалер постоянно сажает себе занозы».

Пара на кладбище Пер-Лашез в тот день, когда она преследовала месье Перчаткина. Те, кто спросил ее, не потерялась ли она. Красивый, гладко выбритый мужчина, который лежал с бородой на плите в морге. Вот почему он показался знакомым: она его видела, говорила с ним о статуе влюбленных на кладбище.

Влюбленные как на карте Таро, как на фотографии у фонтана Медичи, которую видел Луи.

Но один влюбленный убил другого. Она сама и убила Темного художника. Тот мужчина во сне, лежавший на сером покрывале, обозначал Темного художника.

Где-то на окраине сознания Натали слышала, как тетушка звала ее по имени, но не могла ответить.

Глава 46

Натали, дрожа, поднялась на ноги, держась за стену для опоры.

– Почему ты так села на пол? – спросила тетя Бриджит. – Вот же стул в углу.

– Просто… мне нужно было присесть на секундочку. – Натали выглянула в коридор, проверяя, не возвращаются ли родители. – Тетушка, эта женщина убила меня?

– Не знаю. Я побежала к ней и схватила за запястье, но моя рука соскользнула из-за крови, – сказала тетя Бриджит, изображая слабую хватку. – Ты успела проснуться и увидеть, что она приближается к тебе. А потом ты сделала нечто странное.

Она протянула руку для пожатия. Натали неуверенно подала свою в ответ.

– После того как ты пожала ее руку, я проснулась. – Тетя Бриджит вздохнула, осторожно выпуская руку Натали.