Спектакль для предателя

Дина Борисовна тоже стала бледнеть. Она сделала несколько неуверенных шагов, села на подвернувшийся стул, обняла сумочку из кожи крокодила. Покосилась на дверной проем, за которым маячила чужая тень. Устремила взгляд на отца.

– Папа, тебе же плохо! – Она чуть не взвизгнула.

– Нет, милая, со мной все в порядке…

– Да что вы себе позволяете? – воскликнула Дина. – Разве вы не видите, что ему плохо? Немедленно вызовите «Скорую»! Какое вы имеете право так себя вести? Мы с отцом будем жаловаться! Он заслуженный человек…

– Дина Борисовна, перестаньте, – вздохнул Сухов. – К чему эта заезженная драматургия? С вашим отцом все в порядке – насколько это допустимо. Все положенные лекарства он уже принял. Зоя Кирилловна, вы нам не поможете? – Сухов повысил голос.

Дочь Каплана застыла, превратилась в изваяние. В комнату вошла сотрудница, отыскала глазами новоприбывшую и направилась к ней.

– Сумку позвольте? – произнесла она без эмоций и протянула руку.

Дина Борисовна неохотно выпустила кожаные ручки. Зоя Кирилловна подошла к журнальному столику, высыпала на него содержимое сумочки, прощупала внутренности и стала перебирать предметы женского обихода. Получалось у нее быстро и ловко, видимо, Зоя Кирилловна владела несколькими «смежными специальностями». Закончила осмотр, переглянулась с шефом и еле заметно качнула головой.

Майор Зимин украдкой наблюдал за лицом задержанной. Пока оно не менялось. Назревал личный досмотр.

– Плащ, – сухо проинформировала Зоя Кирилловна и вышла в коридор.

Молчание становилось просто огнедышащим. Дина Борисовна выпрямила спину. Теперь она была белее мумии. Подрагивала нижняя губа, капли пота заблестели на лбу. Зимин отложил книгу – происходящее становилось интереснее литературных выдумок.

Вернулась Зоя Кирилловна, положила перед полковником миниатюрный черный предмет. Личный досмотр, судя по всему, уже не требовался. Женщина работала в тонких резиновых перчатках и все равно находку держала аккуратно, двумя пальчиками. Проверка на отпечатки пальцев была пустой, но обязательной формальностью.

– Пола плаща, вшитый кармашек на пуговице, – лаконично сообщила сотрудница.

– Большое спасибо, Зоя Кирилловна, – поблагодарил Сухов. Прикасаться к находке он не стал, без сомнения, внутри оболочки была микропленка. – Упакуйте и отправьте на экспертизу. Полагаю, мы имеем дело с очередными проданными секретами нашей ядерной науки.

– Слушаюсь. – Зоя Кирилловна вышла из комнаты.

Полковник иронично разглядывал присутствующих.

– Что и требовалось доказать, граждане. Семейный подряд? Трудовая династия на новый лад? И много нынче платят за такую информацию? Уверен, немало, ведь информация актуальная. Борис Михайлович больше не имеет возможности собирать сведения, это ответственное дело перешло к наследнице. Дина Борисовна фиксирует на микропленку секретные материалы и привозит кассету Борису Михайловичу. Унизительной процедуре досмотра на проходной она не подвергается, либо процедура формальная. Где фотокамера, Дина Борисовна? Оставляете дома, прежде чем поехать к отцу? А уж затем, в выходной день, ваш папа совершает прогулку в Центральный парк культуры и отдыха, где передает материалы госпоже Морган, получает причитающееся вознаграждение и дальнейшие инструкции… Кстати, в данный момент в вашей квартире на улице Зорге проводится обыск. Вы не в претензии? Аналогичная процедура пройдет и здесь, но несколько позже.

Старик давно превратился в сморщенную мумию, почти не шевелился, запотели стекла очков. На губах Дины Борисовны заплясала презрительная усмешка. Давалось ей это непросто, к роли героической партизанки на допросе женщина явно не готовилась. Отпираться было бессмысленно: на конфискованной микропленке был запечатлен явно не диафильм про Ивана-царевича и Василису Прекрасную. Глубоко в глазах застыла беспробудная тоска.

– Я работала не за деньги, – глухо произнесла Дина Борисовна. – Деньги меня волнуют в последнюю очередь.

– А за что вы работали? – усмехнулся Сухов. – За трудодни? За фантики? Не надо морочить нам голову, уважаемая Дина Борисовна. Ненависть к советскому строю не отрицает поклонения золотому тельцу. Эта ненависть, кстати, из вас так и хлещет. Удивляюсь, как вам с отцом долгие годы удавалось ее скрывать.

– Мой отец ни в чем не виноват, – скривила губы женщина. – Спрашивайте с меня, а он здесь совершенно ни при чем.

– Как странно, – удивился Сухов. – А ваш отец уверен, что виноват только он, а не вы. Как такое может быть? Следуя данной логике, никто из вас ни в чем не виноват, мы немедленно извиняемся и уходим. Похвальное стремление выгородить близкого родственника. Значит, представления о морали и совести у вас еще остались. Я сказал что-то смешное, Дина Борисовна? Комедия закончена, граждане Каплан, вы полностью себя изобличили. Оперативные действия на этом закончены, теперь предстоят следственные.

– Что будет с моей дочерью? – тускло вымолвил старик.