Читаем Спектакль окончен (СИ) полностью

Я никогда не боялся смерти, но в этот ноябрьский вечер 2013, взглянув ей в лицо, вдруг так остро осознал, что еще слишком многого не успел сделать в жизни и так много делал неправильно. Обычный с виду выезд на вызов закончился трагедией. Только мы со Стасом знали, что это была его очередная задумка заполучить чужие деньги, однако нам был дан довольно жесткий отпор и продуманный план не сработал. Там, глядя в черное дуло чужого пистолета, направленного мне в лицо, совершенно неожиданно пришло осознание того, что Катя была единственным лучиком света в моей никчемной жизни и, не смотря ни на что, пока я жив, я все равно буду верить в то, что мы с ней еще встретимся. Мне кажется, это миг длился вечно, а перед глазами, словно кадры черно-белого немого кино, пронеслась вся моя жизнь. Тот парень не успел выстрелить, сам не знаю как мне удалось увернуться и сделать это первым.


В тот день судьба снова спасла меня от смерти и я чудом не схлопотал пулю в висок. Стас не говорил со мной об этом, но я видел, как он смотрел на их портреты в черных рамках - Пашка, Юра и Дима... Мне кажется, он винил себя в их смерти. А я жалел о том, что так и не рассказал Павлу о том звонке Кати. Тогда я решил, что так будет лучше - после нескольких месяцев бесполезных поисков он запил и я просто боялся, что получив эту информацию, он может наделать глупостей, снова кинется ее искать, неосторожно и рискуя привлечь к себе ненужное внимание, тем самым подвергая ее опасности. Не знаю имел ли я право на это молчание?


Тот ее единственный звонок через полгода после побега вновь все перевернул в моей жизни, постепенно возвращающейся на круги своя. Как она и предполагала, узнать откуда исходил сигнал для меня было не сложно и, словно следуя ее словам, несколько часов я гнал как сумасшедший в другую область и вскоре открывал названную ею ячейку с сумкой так и набитой деньгами. Теми проклятыми деньгами, которые могли стоить жизни всем нам. И долго сидел в парке напротив железнодорожной станции, не в силах надышаться этим воздухом и этим городом, где совсем недавно была она. Я словно прощался с ней, отпуская... Искать дальше уже не было смысла, она могла быть где угодно. Молоденькая девочка, преподавшая нам тогда такой хороший урок, а мне - особенно... Скажу больше, ей удалось доказать мне, что не все в жизни решают деньги и вовсе не они приносят счастье. Наверное, в этот миг судьба решила дать мне шанс для начала новой жизни и последовавшие вскоре события перечеркнули все то, чем жил я до этого.


А дальше все завертелось, словно в воронке. Неожиданный уход начальницы ОВД Зиминой, назначение на ее должность Стаса, срыв и расстрел им одиннадцати человек на перекрестке.


И мой перевод из Пятницкого в другое ОВД, видимо, тоже был предписан кем-то свыше - ведь не будь той трагической перестрелки и этого перевода, я никогда бы не узнал о Викторе Бондареве, довольно известного в кругах поддельщиков паспортов.


Бондарев. Фамилия мне показалась знакомой. Услышав ее на планерке, я никак не мог отделаться от ощущения, что она как-то связана с прошлым. А когда мы с ребятами приехали брать этого парня, я узнал дом, в котором он жил. Несколько лет назад, начиная поиски Кати, я сбился с ног, обходя ее одноклассников, и один из них как раз проживал здесь и, как выяснилось позже, являлся младшим братом этого самого Виктора.


Никогда не верил в совпадения. И в этот раз сердце вдруг защемило в каком-то предчувствии. Сам не знаю, что натолкнуло меня на эти мысли, но я вдруг ухватился за них, словно за последнюю ниточку. Я уже не раз задумывался об этом - Катя так мастерски нас провела, что скорее всего готовилась к этому не один день и, вероятно, продумывала пути отхода.


В тот вечер, после допроса, следак Темыч смеялся, что этот дурень Бондарев вел блокнот, записывая тех кому какой паспорт предназначался. Это сложно объяснить, но что-то в этот миг щелкнуло в моем мозгу. Поменявшись с одним из оперов на ночное дежурство, я тайком взял из дежурки ключи от кабинета следаков и, вооружившись фонариком, кинулся обшаривать ящики стола Темыча в поиске злосчастного блокнота. Удача была на моей стороне и неприметная синяя книжечка оказалась в самом верхнем ящике, вскрыть который мне не составило особого труда.


Несколько сотен страничек, исписанных именами, фамилиями, инициалами... Я сидел прямо на полу, прислонившись спиной к стене и в свете фонаря перелистывал их одну за другой, пытаясь разобрать корявый почерк Бондарева.


За окном уже начинало светать, когда я наткнулся взглядом на имя, от которого меня бросило в холодный пот.


Катя Л.


Всего несколько букв.


Такое распространенное имя и заглавная Л, они могли принадлежать совсем другому человеку. Только, судя по дате ежедневника, они относились как раз примерно к осени 2012 года, к той самой осени...


Катя Л. - Савельева А.В.


Казалось, я перечитал эту строчку не меньше десяти раз. Господи, а вдруг это то?..


Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза