Спектр

девяносто седьмого года, которые все никак не решался купить – жаба давила…

…вздохнул, обнаружив, что маленький Гатти стоит напротив директора Клима, в поселке Энигма на

…попробовал «Шато Лафит» девяносто четвертого и «Шато Теньяк»

лишь ее сердце, рассказал историю про мужчину, изо дня в день стоящего у московской Станции с плакатом…

…осмотрел свой организм, кое-чем остался недоволен и внес исправления…

Все сразу,

одновременно и

вперемешку.

Потому что время больше не имело значения.

А потом Мартин остановился и посмотрел в небо.

В глаза ключников.

И услышал их голос – хор тысяч голосов.

«Что ты станешь делать теперь, Мартин?»

«Я не знаю».

«Ты понял, что можешь все. Даже сделать свой собственный мир. И ты знаешь, что это тупик. Но ты можешь стать одним из нас, Мартин».

«Но я не знаю, кто вы».

«Так пожелай узнать».

И Мартин понял, что теперь он знает ответ.

«Теперь ты решил?»

Он пожелал – и стало тихо. Так тихо, что смолк даже треск реликтового излучения, плывущего сквозь пространство с момента Творения.

И тогда Мартин прислушался.

На маленькой планете Талисман, созданной пятьсот сорок тысяч триста шестьдесят два года три месяца два дня четыре часа восемь минут пять секунд и шестнадцать неделимых единиц времени назад, стоял посреди пылающих скал бывший человек по имени Мартин. И время терпеливо ожидало, пока он сделает свой выбор.

Эпилог Белый

– Потом человек по имени Мартин склонил голову, – сказал Мартин. – Скала под ногами была раскаленная и жгла даже через ботинки. А потом он пошел к женщине, которую любил. И когда он наконец подошел к ней, у него прогорели подошвы ботинок.

– Здесь грустно и одиноко, – сказал ключник. – Я слышал много таких историй, путник.

– Твою чешуйчатую мать! – завопил Мартин, вскакивая. – Да ты издеваешься!

Ключник засмеялся, попыхивая труб-кой. Это был рослый крепкий ключник с лоснящимся черным мехом, скрывающим чешую, с мягким, успокаивающим голосом.

– Я не издеваюсь, я смеюсь. Что, нельзя пошутить?

– Я же шесть часов рассказывал… даже семь! – с чувством сказал Мартин, усаживаясь в кресло. – Шутки… часто вы так шутите?

– Редко. Но и случай особый.

– Ты ответил! – воскликнул Мартин. – Все, теперь ты совершенно явно – ответил! Я тебя поймал!

– Мы всегда отвечаем, – с достоинством произнес ключник. – Надо только понять, что это ответ.

Мартин кивнул. Протянул руку – и ключник вложил в нее старую обкуренную трубку, самую любимую, которую Мартин оставил на Земле, да и вообще – никогда не выносил из кабинета.

Но Мартин закурил не сразу. Вначале он посмотрел на ключника и спросил:

– Что там? Дальше?

Ключник вздохнул.

– Для того чтобы понять, ты должен сделать следующий шаг. Перестать быть разумным и подняться на ступень. А ты…

– Я испугался. Как и вы… – горько признал Мартин.

Ключник покачал головой:

– Нет. Ты не испугался. Напротив, ты был настолько отважен, что повернул назад. Мы – не решились. Мы взяли все, что может дать разум. Все, что разум вообще способен выдержать.

– И вдохнул Илья Муромец чуть-чуть силы от Святогора-богатыря, – сказал Мартин. – Так, чтобы земля смогла его удержать…

– Я знаю эту историю, – кивнул ключник.

– Это сказка, – поправил его Мартин.

– Все сказки мира – не больше и не меньше, чем правдивые истории, – ответил ключник. – Ты же знаешь – история говорит лишь о рассказчике.

– И какую историю мне рассказать на своей планете? – спросил Мартин.

– Расскажи правду, Мартин. Расскажи, что есть два пути. Один из них дает все, что ты можешь пожелать. Второй – что-то большее, но ты не сможешь понять что.

– Я знаю, каким будет выбор, – сказал Мартин и стал набивать трубку.

Ключник покачал головой. И сказал:

– Ты уверен? Ведь ты сам отказался. Кстати, почему?

– «Шато Лафит», – ответил Мартин. – Вино как вино…

Ключник нахмурился.

– Это было неправильно, – пояснил Мартин. – Понимаешь? Слишком просто и потому слишком пресно. Я понял, почему боги на Олимпе пили лишь амброзию – человеческие вина их уже не восхищали.

– Все-таки не понимаю тебя, – признался ключник.

– Я люблю жизнь, – просто сказал Мартин. – Пусть даже я сноб. Но я люблю хорошую музыку и редкое вино, интересную книгу и умного собеседника. Люблю, когда восходит солнце и когда ночью океан бьет о берег. Ну как можно все это получить сразу? Выпить все вина одним глотком и прочитать все книги в один миг? Обрести силу бога – и остаться с мечтами человека? Да это каторга, а не счастье! Все равно что сидеть в большом манеже вместе с младенцами и гордиться, что можешь дотянуться до любой погремушки.

– И все-таки это не главная причина, – сказал ключник.

Мартин кивнул:

– Да, не главная. Просто я представил себе, как брожу с планеты на планету… вершу великие дела… помогаю хорошим и наказываю плохих… приятно, конечно. А потом вслед за мной начинают бродить такие же – всемогущие, неуязвимые, бессмертные… люди, аранки, геддары… и мы ревниво оберегаем последних обычных разумных, потому что всё, что мы имеем, – тщеславие и чувство своего превосходства перед ними… а потом мы начинаем лезть от тоски на стену…