Спектр

Мартин не знал, чего было больше в словах Клима – искренней тревоги за талантливую девочку, взявшую на себя груз не по силам, или ревности учёного, почуявшего сильного соперника. Но Библиотека – и впрямь мир не для взбалмошной семнадцатилетней девчонки. Лет через пять – и в этом Мартин был убеждён – по каменным островкам бродила бы полуголая беременная женщина, за руку которой цеплялась бы парочка детей. И никакие тайны древних языков её бы не интересовали. Всему своё время. В юности следует учиться и беситься, бороться с несправедливостью и потрясать мир… а перерывать горы пустой породы в поисках драгоценной крупицы знания – привилегия зрелости.

– А теперь – обедать? – предложил Клим. – Вы уже пробовали местный рыбный суп?

…На обед собрались все жители посёлка, не отправившиеся вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у Мартина сложилось чёткое ощущение, что они обе – жёны директора), десяток мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие родителей.

– Так и живём, – весело сказал Клим. – Коммуна своего рода. А что поделать? Нехватка ресурсов всегда приводит к извращённым формам общественного устройства.

Детям Мартин раздал по кусочку шоколада – старшие немедленно сжевали лакомство, младшие пробовали шоколад с опаской. Один малыш даже заревел, пуская коричневые слюни.

– Сладкого не хватает, – со вздохом признал Клим, первым поднося ложку ко рту. – Пытаемся варить патоку из кувшинок… но я постесняюсь предложить вам снять пробу. Сладости и хлеб – вот с чем тут проблема…

Мартин предложил взрослым галеты, поколебался и разделил по половинке галеты среди детей. Некоторое время все молча грызли редкий деликатес. Старики галеты сосредоточенно сосали, осторожно обмакивая их в рыбный бульон.

А суп и впрямь оказался вкусным! Густой, наваристый, с кусочками рыбы и моллюсками, с похрустывающими на зубах, будто капуста, лентами водорослей. Мартин съел две миски, поблагодарил женщин – и подарил им пакетик красного и пакетик чёрного перца.

Клим только покачал головой:

– Мартин, скажите, как часто вы странствуете между мирами? Вы третий на моей памяти человек, догадавшийся прихватить пряности.

– Очень часто, – признался Мартин. – Если кто-нибудь проводит меня до Станции, то я отдам вам все остатки припасов. Но только после того, как ключники примут мою историю.

– Непременно проводим, – улыбнулся Клим. – И письма вы захватите?

– Захвачу, – кивнул Мартин.

Облагодетельствованные специями индианки принесли пластиковую флягу литра на три. Разлили по кружкам мутную опалесцирующую жидкость – немного, граммов по пятьдесят. Мартин внимательно посмотрел, как пьёт Клим – залпом, крякнув и закусив кусочком рыбы. Понюхал напиток – брага пахла рыбой и спиртом, но сивушных тонов почти не было. Глотнул – водорослевая самогонка обожгла нёбо, шершавым горячим комком прокатилась по пищеводу, но оставила неожиданно приятное свежее послевкусие.

– Явные тона мяты и аниса, – с удивлением отметил Мартин.

Клим гордо улыбнулся:

– Не коньяк, но пить можно. Вот для табака заменителей не нашли…

Мартин покорно достал пачку крепких французских сигарет. Взрослые граждане Библиотеки мгновенно расхватали «Житан» – кто по одной сигарете, а кто, виновато улыбаясь, по две-три. Ребёнок постарше, потянувшийся к пачке, получил по рукам.

Приличия ради и Мартин закурил. Он предпочёл бы сигару, спрятанную в рюкзаке для особых случаев, но дразнить людей не хотелось.

– Иной раз придёшь к Станции, выждешь, пока ключник трубочку закурит, – скрипуче сказал один из стариков, – да и подойдёшь для разговора… Что попало несёшь, лишь бы дымку нанюхаться… хорошо, ключники терпеливые, слушают долго… когда и винцом угостят…

– А вот табаку никогда не предложат, – печально сказал второй старик.

– Они ещё и марихуану покуривают, – заметила та индианка, что помоложе. Посмотрела на Мартина.

Мартин не пошевелился.

Выпили ещё дважды по пятьдесят. После этого Мартин улыбнулся и отставил кружку. Никто не настаивал, да и местным вполне хватило. Дети разбежались – кто плескался в каналах, кто бдительно следил за малышами. Взрослые, кроме Клима, пустились в сбивчивый разговор. Друг про друга они всё давным-давно знали, сейчас их интересовал лишь один слушатель – Мартин. Он узнал, что одного старика зовут Луи, он француз, физик, отправившийся на Библиотеку после того, как овдовел, – доживать остаток дней с пользой для науки. Второй старик оказался немцем, филологом, как и индианки. Те, кстати, были сёстрами и действительно являлись жёнами Клима. Через час у Мартина сложилось ощущение, что он прожил на Библиотеке несколько лет. Самые занятные истории – о ночной рыбалке и разлившейся браге, о геддаре, который на спор рубил обелиск своим мечом, и о сумасшедшем, явившемся на Библиотеку в поисках несуществующих «древних технологий», – стали идти по кругу. Сёстры завязали скучный профессиональный спор о знаке препинания, означающем «я говорю с иронией, не относитесь к моим словам слишком серьёзно».

– А вот и наши идут, – сказал наконец Клим.