Спектроскоп души

По моему убеждению, лучшие врачи должны были понять, что использование мною магических приемов при лечении безумного человека явилось одним из тех трюков, к которым доктора  прибегают при лечении сумасшедших, особенно тех, кто подвержен сильнейшему самовнушению. Однако невероятное легковерие широкой публики оказалось для меня неожиданностью. В течение двух недель газеты продолжали обсуждать мой абсурдный отчет, медицинские светила и ассоциации завалили меня тысячами писем, и каждый, с кем я встречался, жаждал услышать пресловутую историю снова и снова.

Мне не оставалось ничего другого, как передать ту же версию всем исследователям, так как при лечении умопомешательства с помощью обмана чрезвычайно важно, чтобы пациент никогда не обнаружил, что врач всего лишь обманул его. Вот примерно такой же случай. Некий коммерсант однажды вообразил, что у него в голове находятся часы и что их беспрерывное тиканье мешает ему думать и спать. Когда его поместили в сумасшедший дом, то убедили, что он должен подвергнуться очень опасной операции по извлечению часов из головы. Его усыпили с помощью хлороформа и в безопасном месте сделали глубокий разрез. После того как он проснулся, ему вручили маленький часовой механизм с пятнами крови и заверили, что вынули эту штуку из его головы. Он поверил этому и выздоровел. Продолжив успешную коммерческую деятельность, он сумел составить себе огромное состояние.

К сожалению, конец этой истории ужасен. Однажды, через десять или даже двадцать лет, он встретил на улице врача, который излечил его от безумия. В ходе разговора доктор, шутя над его прежней мономанией, со смехом сказал: «Забавная у вас была фантазия, будто в голову к вам попали часы. Сейчас вам самому не смешно, когда вы об этом вспоминаете?»

Коммерсант изумленно взглянул на него. «Значит, вы тогда их не вытащили у меня из головы? Я так и думал! Я всегда так думал! Я никогда не верил вам! Я все время слышал, что они продолжают тикать. Вот приложите сюда ухо. Слышите, как они тикают? Неужели не слышите? Да вот же: тик-так, тик-так, тик-так!»

Человек снова сошел с ума. И теперь его нельзя было вылечить, так как  он уже никому не верил.

Я решил устроить все куда лучше. Чтобы никто никогда не открыл мой секрет, я не стал никому ничего рассказывать. Ведь если бы хоть одно слово правды вышло наружу, оно рано или поздно тем или иным путем дошло и до князя.

К счастью, сохранению моей тайны помогло странное сходство болезни князя и тифлисского каретника. Я сумел перевести внимание медиков с моего магического трюка  на реальный, всеми признанный факт удивительного совпадения по срокам и симптомам безумия князя и ремесленника. Нельзя отрицать, что такой случай является весьма редким в медицинской практике. Независимо от того, как это получилось, я не перестану об этом говорить как о реальном событии.

Нянькой князя Михалсковича в детстве была красивая грузинка, чей собственный сын рос, играл и учился вместе с князем до четырнадцати лет. Затем князь отправился в свои путешествия по миру, а его детский товарищ, ставший фактически его сводным  братом, вернулся с матерью в Мингрелию, которая входит в состав российской Грузии, и там выучился на каретного мастера. Князь очень любил и няньку, и сводного брата и проводил много времени в горах Кавказа, чтобы находиться ближе к ним. В юности он был очень непоседливым, любил рыбачить и охотиться. Ему также нравилось возиться с  инструментами и механическими устройствами, и он много времени проводил в каретной мастерской, работая вместе со сводным братом.

К несчастью, князь влюбился в ту же юную крестьянку, на которой собирался жениться его детский товарищ. Узнав о неверности своей невесты, молодой ремесленник в пух и прах разругался с князем. В тот же день, совершенно неожиданно, молодая женщина умерла. Оба влюбленных были в отчаянии. Оба покинули Мингрелию. Каретник отправился в Тифлис и стал там работать под вымышленным именем, чтобы князь не сумел его отыскать. Князь вернулся в Санкт-Петербург, и вскоре у него начались сильные приступы меланхолии. Тоска по сводному брату вместе с трагической смертью любимой в конце концов  привели к развитию особой формы безумия, которая уже описана выше.

Молодой ремесленник продолжал работать в Тифлисе. Он никому не рассказывал о своем прошлом и не заводил друзей среди других работников. Закончив работу, он возвращался в свою лачугу, где и проводил остаток дня в полном уединении. Постепенно он тоже сошел с ума, внезапно вообразив, что является своим сводным братом, князем Михалсковичем. Такие случаи мономании, когда больной воображает себя великой и могущественной персоной, вполне обычны, так что это не привлекло бы к ремесленнику особого внимания, если бы он не заговорил на иностранных языках.