Спелое яблоко раздора

— Танюша, это Толя Евдокимов. Ты что, еще спишь? — услышала я бодрый голос патологоанатома.

— Спала, — поправила я его. — Пока ты не разбудил.

— Как ты можешь спать, когда такое утро и когда пропал Сипко?! — с наигранным ужасом воскликнул он.

— Какой Сипко? — не поняла я спросонья.

— Санитар, выдававший себя за патологоанатома, — великодушно пояснил Толик. — Не вышел на работу.

— Вот это да! — раздраженно бросила я. — Этого я и боялась! Сейчас приеду. Нет! Лучше так! — оборвала я себя. — Можешь сообщить мне его адрес?

— Легко, — откликнулся Толик. — Записывай или запоминай, как удобнее.

— Ручку возьму, подожди. — Я взяла ручку с блокнотом. — Диктуй.

Толик продиктовал мне адрес, я его записала, прикинув, что добираться до микрорайона, в котором жил Сипко, придется минут тридцать плюс двадцать на сборы, итого, у Сипко я буду примерно через час, если, конечно, повезет и не случится пробок на дороге.

— А ты знаешь, что неприлично начинать утро с таких новостей? — беззлобно укорила я Толика.

— Но это еще не все, — хохотнул он.

— Выкладывай, что там еще, — мрачно процедила я.

— Ничего особенного, просто я вчера забыл тебе сказать, что у Высотина был рак легких, — безмятежно сообщил Толик.

— Я знаю, что у него был рак, — выдохнула я. — Это все?

— Вроде все, — протянул он.

— Что еще, говори! — потребовала я, уловив нотку неуверенности в его голосе.

— Да тут нам ночью жмурика одного привезли. Жмурик как жмурик, самоубийца, по всей видимости. Правда, есть одна особенность: способ ухода из жизни он выбрал такой же, как и Высотин.

— Фамилия у него Григорьев?

— Ты и это знаешь?

— Знаю, — все так же мрачно произнесла я, — только не говори мне, что и у него был рак легких, а то я чокнусь от всех этих совпадений.

— Нет, рака легких не было, — радостно сообщил мне Толик. — У него было больное сердце, и случился обширный инфаркт.

— Что-что?! — ахнула я. — Ты хочешь сказать, что он не умер от удушья?!

— Я хочу сказать, — важно проговорил Толик, — что первопричиной его смерти стал инфаркт.

— Уточни!

— Видимо, сначала схватило сердце, а потом уже затянулась петля на шее. Сам он ее затянул или кто-то помог — это вопрос.

— Ответ знаешь?

— Полагаю, что помогли. Но это только мое мнение, — высказался Толик. — Инфаркт спровоцировал сильный стресс, по-видимому, так чаще всего и бывает. Какие-то сильные переживания, может, даже длительные. Хотя, Таня, сердце могло не выдержать и от того, что человек решился на самоубийство. Но тогда он вряд ли сумел бы сам затянуть петлю. Вот такие дела.

— Ясно, — вздохнула я. — Спасибо, что прибавил мне головной боли.

— Приезжай, поправим, — предложил Толик.

— Нет уж, сначала я навещу Сипко, — отказалась я. — Или хотя бы его квартиру. Очень надеюсь, что не застану там трупа.

— И я надеюсь.

— Спасибо, мне пора. На обратном пути позвоню или заеду. Я не прощаюсь.

— Договорились. — Толик положил трубку, и я сделала то же самое.

«Ну и ну!» — думала я по дороге в ванную, но даже развить эту мысль не смогла до тех пор, пока не умылась, не оделась и не сварила себе кофе. Только вооружившись сигареткой и чашкой крепкого, свежесваренного кофе, я попыталась логически выстроить свои мысли. По предположению патологоанатома, господина критика кто-то навестил и помог затянуть на его шее петлю. После этого вполне можно было бы предположить, что и с господином Высотиным поступили подобным образом. Но я предполагать подобное не осмелилась. Вместо этого я решила посоветоваться с косточками и извлекла заветный мешочек из ящика стола. Я затушила сигарету и, взяв двенадцатигранники в ладони, задумалась над судьбой Высотина, над его смертью и смертью Григорьева. Смогу ли я проследить одну и ту же карающую руку?

Кости выдали следующее: «7+21+25». Это означало: «Предостережение против человека, который не ответил когда-то на удар и утверждение. Этот человек не забыл обиды и не позволил себя простить». Знак был многообещающим. Вот только бы еще разгадать, что он означает.

Я со вздохом отложила кости. Как нередко случалось, далеко не сразу я поняла смысл послания, а порой бывало, что понимала его и вовсе слишком поздно. Но в любом случае можно было сделать вывод, что косточки указывали на кого-то, кому был нанесен удар.

Допив кофе, я оделась и вышла из квартиры, направляясь в сторону Юбилейного поселка и стараясь ни о чем не думать. Иногда, для того чтобы понять происходящее, которое в данном случае оставалось для меня тайной за семью печатями, полезно расслабить мозги. Нередко разгадка приходит сама в моменты, когда меньше всего этого ждешь.