Спенсер

— Например? — я перестаю вытирать кухонный стол, чтобы послушать про эту сумасшедшую логику.

— Например… — она сглатывает. — Например, жить с козлом.

— О, началось.

— Интуиция говорила тебе, что он на самом деле не хотел успокаиваться, но упрямый мозг тверди переехать к нему, потому что если бы ты этого не сделала, он бы нашел другую. Итак, ты игнорировала очевидные признаки того, что он не был готов к серьезным отношениям. Вы оба не были готовы, и все пошло не так.

Вспоминая о впустую потраченных месяцах, я соглашаюсь.

— И какое тебе дело?

— Думаю, что ты собираешься снова сделать это.

— Как? — в бешенстве рявкаю я.

— Интуиция, или, возможно, в данном случае «Спенсер-зона» говорит тебе заткнуться и дать ему возможность дарить тебе оргазмы каждый раз, когда ты рядом с ним. Но вмешивается голова и говорит, что это неправильно и странно, и должно быть прекращено.

— Ты говоришь мне, что это правильно и совершенно нормально, и в дальнейшем должно поощряться?

— Нет, я говорю тебе, чтобы для разнообразия ты послушала остальную часть своего тела и признала, что голове нужно отдохнуть. Имею в виду, что говорит тебе твое сердце?

Я не знаю, как реагировать на этот вопрос — смеяться или плакать. Качаю головой, как будто она лишилась разума, и начинаю протирать места, которые уже и так чистые.

— Даже и не думай продолжать!

Она хранит молчание.

— У моего сердца нет мнения на этот счет и никогда не будет. Спенсер Райан — не тот мужчина, в которого можно влюбиться. Он мужчина, который может встряхивать твой мир так долго, как только ты можешь устоять перед желанием ударить его ножом. И когда это желание, наконец, становится слишком сильным, ты уходишь прочь, чтобы не убить его и не влипнуть в неприятности.

— Ты уже очистила это, — говорит она, пока я скребу столешницу.

Я пялюсь на нее.

— Смотри, я слушала, что ты говорила вечером на днях, и сдалась. «Это прекрасно, и в этом нет ничего страшного». Но ты можешь идти нахер со своими задушевными беседами. Я не могу просто принять тот факт, что так сильно хочу его физически, в то время как мне даже не нравится то, кем он является. Он — средство для достижения оргазма, вот и все. Так долго, сколько длится его молчание.

— Ну, я думаю, ты ошибаешься во всем. Думаю, что ты просто хочешь оградить себя от боли. Ты не доверяешь себе, потому что твои последние серьезные отношения были плохими. Но, опять же, ты не слушаешь себя. Если бы ты послушала свою интуицию, ты бы не съехалась с бывшим и не застряла бы в дерьмовых отношениях, а твое сердце не разбилось бы.

— Оно не разбилось! — вскакиваю я.

Мэгс поднимает руку, чтобы я замолчала.

— Оставим это. В любом случае, сейчас ты делаешь то же самое, но с противоположным эффектом. Вместо того чтобы прекратить думать о своих дерьмовых отношениях, ты уговариваешь себя отказаться от потенциально хороших. Все потому, что ты не слушаешь свою интуицию. Снова.

— Потенциально хорошие отношения? Ты что-нибудь курила?

— Дело в том, Джаз, что ты не знаешь наверняка. Он может оказаться тем, кто тебе нужен.

— Нет, дело в том, Мэгс, что ты сошла с ума. И прекрати в каждое предложение вставлять слово «отношения»!

Мы обе смотрим вверх и замираем, когда дверь, ведущая в кухню, открывается.

— Хм, Мэгс, — говорит Спенсер с опаской, наверное, потому, что мы обе выглядим подозрительно. — Можешь уделить Уиллу секунду?

— Конечно, — она вытирает руки о полотенце и посылает мне настойчивый взгляд, пред тем как оставляет нас.

Одних.

Меня так взбесило то, что сказала Мэгс. На самом деле, отчасти я рада, что Спенсер появился, потому что сейчас я, возможно, могу частично избавиться от своего плохого настроения.

Он садится на табурет рядом с огромной кучей свежеприготовленных шоколадных конфет и принюхивается.

— Что приготовила? — спрашивает он, с восторгом глядя на все.

Несмотря на раздражение, то, что он не подошел ко мне, не ускользнуло от моего внимания. Обычно он сразу делал все, чтобы разозлить меня.

— Это чай латте, — отвечаю я.

Он морщит нос.

— Не люблю кофе, а больше ничего нет?

— Это не кофе.

— Ты сказала латте.

— Никогда не пробовал чай латте?

— Эээ, нет. Как я уже сказал, я не люблю кофе, — он смотрит на меня в замешательстве, не понимая, почему до меня не доходит.

— Тебе нравится корица? — я подхожу ближе, собираясь просветить насчет, возможно, лучшего напитка в мире, и не понимаю, что добровольно нарушаю, впервые с момента нашей встречи, его личное пространство.

— Я люблю корицу, — ухмыляется он, отсаживаясь немного назад, так что я могу добраться до коробок. Я снимаю крышку, а он наклоняется, упираясь подбородком мне в плечо, чтобы хорошенько принюхаться.

— Ммм, — мурлычет он.

Дрожь от прикосновения рябью разбегается по моей руке и спускается вниз по спине.

— Попробуй, — предлагаю я, пытаясь звучать нормально. Он быстро принимает мое предложение и прежде, чем я успеваю моргнуть, конфета оказывается у него во рту.

— Боже мой, — стонет он. — Это как Рождество.

— Ага, — я пытаюсь сделать шаг назад, но он словно окружил меня.