Спенсервиль

– Еще полминуты, не больше, а то я сделаю какую-нибудь глупость, – сказала она Киту.

Он выдавил из себя улыбку.

– Здесь все так и осталось, как было всегда, да?

– Да, Кит. Это маленький городок. Очень маленький.

– Хочу, чтобы ты знала, – проговорил он. – Твои письма помогли мне пережить очень тяжелые времена.

– Мне тоже. Я должна идти.

– И когда мы встретимся за чашечкой кофе?

Энни улыбнулась:

– Я к тебе заеду. Когда поеду к тете. Но пока не могу сказать, когда у меня получится.

– Я обычно всегда дома.

– Я знаю.

– Твой муж… – произнес Кит.

– Тоже знаю. Я выберу момент, когда можно будет приехать.

– Хорошо.

Она протянула руку, он взял ее.

– Будь это в Европе, Вашингтоне или в Нью-Йорке, мы бы расцеловались на прощание, – с улыбкой сказал Кит.

– А в Спенсервиле просто говорят: «Удачного вам дня, мистер Лондри. Очень рада была снова с вами повидаться». – Она сжала его ладонь в своей, повернулась и пошла.

Кит смотрел, как она переходила улицу, и краем глаза видел, что те три женщины продолжают внимательно рассматривать их обоих.

Он постоял еще какое-то время, не соображая, где находится, где он оставил свою машину и какие еще дела должен был сделать.

Кит почувствовал, что в горле у него застрял комок; он глянул в сторону парка, но женщины уже скрылись. Ему захотелось догнать Энни, взять ее за руку и сказать ее подругам: «Простите, но мы любим друг друга и уезжаем отсюда».

Но, возможно, Энни еще нужно какое-то время, чтобы заново все оценить, осмыслить. Быть может, теперь, когда она его увидела, ей в нем что-то не понравилось. Он обдумывал их разговор, повторяя его про себя, чтобы не забыть, и старался вспомнить то выражение, которое было у нее в глазах и на лице.

Насколько он сумел понять раньше, из ее писем, в последнее время ей приходилось очень скверно; но по ее глазам, лицу, походке этого не скажешь. На некоторых людях мгновенно отражается внешне любая неприятность, любая обида или разочарование. Энни Прентис всегда была неисправимой оптимисткой, веселой, уверенной в себе женщиной, и жизненным невзгодам никогда не удавалось согнуть ее.

Сам же он, наоборот, в целом преуспел в жизни и внешне выглядел довольно бодрым человеком, но все неприятности и невзгоды, все разочарования, печали и трагедии, которые ему довелось пережить самому или наблюдать со стороны, – все они навсегда остались в его сердце.

Бессмысленно теперь гадать, как сложилась бы их жизнь, если бы они с Энни в свое время поженились, если бы у них родились дети. Наверное, это было бы прекрасно. Им все всегда говорили, что они просто созданы друг для друга. Однако сейчас гораздо важнее разобраться, смогут ли оба они начать все сначала. Сидевший в нем циник подсказывал, что нет, не смогут. Но молодой Кит Лондри, тот, что был когда-то влюблен по уши, безоглядно, утверждал: да, сможем.

Кит отыскал свою машину, уселся в нее и запустил мотор. Где-то в глубине его сознания витала мысль, что у него еще остались дела в городе, но он все-таки направился домой.

Всю дорогу он вспоминал то раннее утро, двадцать пять лет назад, которое они встретили в ее спальне в Колумбусе. Рассвет еще только занимался, но Кит уже давно проснулся и сидел совершенно одетый. Он не отрываясь смотрел на спящую Энни; в комнате было жарко, и она, совсем нагая, лежала на спине – ее профиль, контуры тела, ее рассыпавшиеся по подушке длинные волосы он запомнил на всю жизнь.

Разумеется, он понимал, что встретятся они теперь не скоро. Ему, однако, и в голову не могло прийти, что следующая их встреча произойдет только через двадцать пять лет и что к тому времени весь привычный и хорошо знакомый им мир исчезнет полностью, бесследно. Тогда, в той комнате, ему приходили на ум мысли, что его ждет война где-то в далекой Азии, что его могут там убить; но в то время все это казалось ему чем-то предельно далеким. Простые ребята из маленького провинциального городка, они провели в колледже четыре года, которые показались им сплошной идиллией, а предстоявшие два года армейской службы – так, досадная помеха, колдобина на дороге, не более. Единственное, что его тогда по-настоящему волновало, – что после того, как они были так неразлучны в школе и в колледже, она будет по нему тосковать, почувствует себя одиноко.

Подготовку он проходил в Форт-Диксе; по окончании ее им должны были предоставить короткий отпуск; но вместо этого их батальон в пожарном порядке обучили азам борьбы с городскими беспорядками и перебросили в Филадельфию, где антивоенные демонстрации молодежи грозили перерасти в уличные столкновения.

Внешний мир в очередной раз вмешался в их судьбу, как всегда вмешивается он в жизни людей во время войны, но для Кита пока все это было внове.