Спенсервиль

– Да… ты приснился.

– Так и должно быть. – Он нащупал клитор и принялся массировать его.

Она смущенно поерзала – ей явно не доставлял никакого удовольствия переход всего за одну минуту от сна до ощущения в себе мужских пальцев.

– Что с тобой?

– Ничего. В ванную надо сходить. – Она соскользнула с кровати на противоположную от Клиффа сторону и вышла в холл.

Клифф вытер пальцы о простыню, улегся прямо в одежде на постель и стал дожидаться. Он услышал, как в туалете спустили воду, потом зажурчала вода в ванной, раздался булькающий звук: женщина полоскала горло.

Шерри Коларик была последней в долгой череде тех женщин, что имелись у него всегда: и еще до женитьбы, и на протяжении всего того времени, пока он ухаживал за Энни, и в течение всего срока их помолвки, и потом, уже в процессе его семейной жизни. Такие отношения никогда не тянулись слишком долго, они ни разу не всколыхнули по-настоящему его сердце, у него никогда не было действительно любимой девушки или полноценной любовницы: все это были просто трахания из спортивного интереса, и каждая связь длилась очень недолго. В общем-то где-то в глубине души он отдавал себе отчет в том, что не способен ни на какие настоящие отношения с женщиной, и все его партнерши бывали обычно из разряда легкой добычи: городские потаскушки; женщины, у которых были какие-то нелады с законом; отчаявшиеся от одиночества разведенки; официантки и барменши, стремившиеся подобным образом немного подработать, – в общем, представительницы самых низших слоев маленького американского провинциального городка и его общества. Для начальника полиции Бакстера заполучить их не составляло никакого труда.

Время от времени он останавливал свой выбор на тех замужних женщинах, чьи мужья ничего собой не представляли или были пустым местом, – таких, как Джейни Вильсон, муж которой работал в полицейском участке уборщиком, или как Бет Марлон, чей благоверный был известным всему городу алкоголиком. Иногда он останавливался на жене кого-то, кому крайне необходима была какая-то услуга – например, на жене кого-нибудь из заключенных. Подобные победы доставляли ему гораздо большее наслаждение, чем любые иные: ведь когда трахаешь чью-то жену, то тем самым трахаешь и ее мужа тоже.

Он был осторожен и даже не пытался подступаться к тем женщинам, мужья которых могли бы ответить ему неприятностями. Правда, он бросал влюбленные взгляды в сторону женщин-адвокатов, школьных учительниц, врачей и вообще всех тех работающих женщин, которые действовали на него возбуждающе, – независимо от того, были ли они семейными или незамужними; но, даже не признаваясь самому себе в этом прямо, он все же сознавал, что с такими женщинами у него нет ни малейшего шанса на успех. Сознавал он, а скорее, смутно предчувствовал и то, что даже если ему и удалось бы подцепить какую-нибудь из них, та его непременно бы бросила, едва только узнала бы чуть получше. Единственной его победой на этом качественном уровне оставалась Энни Прентис. Но в то время, когда эта победа была одержана, Клифф Бакстер выглядел гораздо привлекательнее, отличался чуть большим обаянием, нежели теперь, и к тому же тогда он выложился изо всех сил, полностью. И, по правде говоря, в ту пору шла война, выбор парней в Спенсервиле был очень невелик, так что не подлежавший призыву на военную службу полицейский достаточно многим молодым женщинам казался фигурой привлекательной: Клифф внутренне чувствовал, что дело обстояло именно так, хотя никогда, ни разу не признавался самому себе во всем этом ясно и определенно. Вот почему самолюбие Клиффа Бакстера оставалось в неприкосновенности, тогда как его инстинкты хищника были всегда настороже; подобно одинокому волку, он всегда отлично чувствовал, какая из потенциальных жертв слаба и уязвима, а какая опасна.

И тем не менее его воображению не раз рисовалось, с каким удовольствием он бы изнасиловал одну много о себе воображающую женщину-юриста, что работала в аппарате окружного прокурора; или парочку врачих в местном госпитале; или эту спесивую суку, президентшу местного банка; или любую из тех студенточек, что приезжают домой на каникулы; да и мало ли кого еще. Он сознавал, что трахнуть любую из таких женщин значило бы трахнуть целый социальный класс: всех тех, кто привык смотреть на него сверху вниз. Когда-нибудь, говорил он себе, он это все-таки сделает. Когда-нибудь он отобьет одну из этих снобисточек от их стада и славно ее отдрючит; и плевать ему, что она станет там пищать. Возможно, ей это даже понравится. Но пока он будет обходиться Шерри Коларик и ей подобными.

Женщина вернулась в спальню, и Клифф посмотрел на часы.

– Слушай, у меня не так уж много времени.

– Я просто привела себя в порядок. Для тебя же старалась.

– Для того, чем тебе придется заниматься, приводить себя в порядок не обязательно. – Он легко вскочил с кровати, прошел в гостиную и вышел из дома через парадную дверь. Потом позвонил – Шерри подошла к двери и открыла; теперь она была уже в халате.

– Вы мисс Коларик?

– Да.