Сперанский 4. Коалиция

— Ну как же, господин Чарльз Берд, вы меня не знаете? Впрочем, я не обидчив. Позвольте отрекомендоваться, господа, Янош Крыжановский, я волей случая хозяин всего этого ресторана и не только его. Ах, прошу простить меня, несколько приврал, конечно, хозяин тут господин генерал-майор и действительный статский советник Михаил Михайлович Сперанский

Янош, бывший бандит по кличке Барон, был сама любезность и сиял лучезарной улыбкой.

— Что говорит этот человек? Он упомянул Сперанского? — спросил на английском языке у Берда Джон Фитч.

— Мсье Фитч? Я правильно понял? — перешел на французский язык Янош.

— Удивительно, что меня тут, за тысячи миль от моего дома, знают в лицо, — усмехнулся Фитч. — Или весь Петербург — это одни шпионы, и все знают о нас?

На самом деле здесь и сейчас сработал «господин случай». Барон был случайно в Астории, случайно же, без особого интереса спросил у управляющего о ситуации и произошедшем за неделю, о сплетнях, и тот ничего существенного не рассказал. Янош Крыжановский уже садился в свою новую карету, как его нагнал человек и попросил вернуться. И по возращении Барона в Асторию половой, знающий английский язык и обслуживающий господ из Англии, стал рассказывать удивительные вещи. После недолгих раздумий, Янош решил действовать. Выслушав доклад полового, стало понятно, что Берд, человек, за которым Сперанский просил присмотреть, умудрился найти административные рычаги и сейчас пробует давить на людей, которые нужны Михаилу Михайловичу. Опять получается, службу запорол? Лишь изредка отправлял людей посмотреть на мастерскую Берда, но не увидел там особых изменений, так что и позабыл о задании.

— Вы не могли бы оставить нас? — на французском языке спросил несколько начавший нервничать Чарльз Берд. — Как вас? Крижновский?

— Крыжановский. И безусловно, я вас оставлю. Удобства наших гостей — это главное, к чему нужно стремиться, — улыбался Барон, и, словно Берда и не было вовсе, обратился к присутствующим. — Господа, не знаю, где вы остановились, но номера гостиницы Астория в вашем полном распоряжении. Питание и проживание за счёт заведения, можете обедать в ресторане, или же вам принесут всё, что ни попросите, в номер. Прошу простить меня, господа, но если нужда будет, то и приведут кого угодно. А ещё я свяжусь с секретарём канцлера Безбородко и посодействую выправке вам документов. Далее предоставлю кареты высочайшего удобства и охрану, дабы вы могли быстро и с удовольствием отправиться в Нижний Новгород.

— Мне в Надьеждьево, — поспешил сообщить Эванс.

— Как будет угодно, сударь, — сказал Янош и собрался уходить.

Нужно дать распоряжения охране, чтобы организовали слежку за Бердом и взяли под полную опеку изобретателей.

— Вы забываетесь! Вы знаете, чьи интересы я представляю? — выкрикнул Берд.

— Могу ли я переговорить с вами, сударь? — сохраняя невозмутимость спросил Янош.

Ни говоря ни слова, Чарльз Берд встал и вышел из кабинета, следом, не забыв извиниться перед гостями, отправился и Янош.

— Вы… — Берд сразу попытался выказать возражение и начать угрожать.

— Хех, — не особо сильный удар предпринимателю под дых придал промышленнику смиренности.

— Уходя на войну, господин Сперанский оставил мне все нужные письма и наставления, там есть даже указание о возможности обратиться к самому канцлеру, который дал согласие содействовать в сложных делах, есть и другие лица, — Янош поднял за подбородок скрюченного Берда. — Ты понял меня? Или нужно спалить дом? Твой заводик? Тебя пристрелить?

— Нет-нет, всё понял, — прохрипел Берд.

— Пошёл отсюда, купчишка ангельский! — сказал Янош, бывший в этот момент, скорее, Бароном.

Управляющий всеми ресторанами Петербурга и частью заведений общепита в других городах дождался, когда Берд пойдёт прочь, «нацепил» на лицо улыбку и пошёл обхаживать изобретателей.

*………….*…………*

Париж

26 мая 1798 года

Восседая на белоснежном коне, подаренном благодарным народом Ирландии, в сопровождении верного соратника Мюрата, дивизионный генерал Наполеон Бонапарт являл собой некое воплощение старины глубокой. Той старины, когда Париж был Лютецией, а решения принимались там, куда рвутся русские, в Риме. Триумф, как это было в Древнем Риме — вот чего желал генерал. Но Бонапарт, как человек, желал куда как большего.

Два дня назад Бонапарт сошёл с палубы брига на французскую землю в порту Бреста и сделал это максимально непримечательно. Мало того, что корабль был явно не под стать великому победителю англичан и национальному герою Ирландской Республики, так и одет Наполеон был неказисто, в потрёпанный капральский мундир.

Но были и демаскирующие явления. Это багаж. Шестьдесят три коробки багажа не могут принадлежать капралу, как и два кольца с большими бриллиантами на руке, а ещё шпага… она была золотая. Между тем, во всём городе Бресте был переполох, и никто не обращал внимание на генерала Бонапарта или на человека, который явно не соответствует тому, во что одет.