Спец

На самом деле всё было не так. У меня дальность управления амулетом-помощником – километр, а танки уже почти закончили крушить то, что находилось на этом расстоянии, нужно сблизиться с ними, чтобы расширить зону их работы. Работы им ещё много. А пожаров на территории стоянок и у казарм хватало. Полыхало так, что наверняка зарево на всю округу видно, да и гул выстрелов из пушек силён. Тем более тревогу поднять до уничтожения штаба точно успели, я это позволил, и сейчас сюда спешно стягивают ближайшие части, особенно противотанковые. Так что стоит поторопиться.

– Я с вами, – тут же отреагировал особист.

Вызвалось ещё несколько добровольцев, но мы их притушили: сидеть здесь и не двигаться! А вот всех трёх англичан забрали, тем более один как раз был зенитчиком. Где пробежками, а где и ползком мы добрались до зенитки, это «Бофорс» была. С полкилометра было до неё. Зона работы для танков серьёзно расширилась, и они ушли дальше, продолжая крушить и поджигать технику. Пока мы подготавливали оружие и опускали ствол, было видно, как полыхала стоянка самолётов, теперь и не поймёшь, сколько самолётов было уничтожено, склады также горели, убитых было множество, «немцы» как раз гоняли часть выживших на другом поле, оттуда хорошо доносилось, как работали пулемёты. И когда оружие было наведено и заряжено, я сам сел в кресло наводчика и скомандовал себе:

– Огонь!

Снаряд попал в двигатель, и танк заполыхал, распахнулись люки, и наружу вырвались огни пламени, а остальные танки, закончив свою работу, отходили. Мы выпустили им вслед с десяток снарядов, но, похоже, больше попаданий не было. Я посчитал, что сделал даже больше, чем рассчитывал: аэродром перестал существовать, целой техники практически не осталось, разве что авто, из личного состава уцелело едва десять процентов, остальные были истреблены. Именно так, именно истреблены.

Наконец всё стихло. Ну почти: в огне продолжали рваться патроны и снаряды на горевших самолётах да пули свистели над нами, так что мы старались не высовываться. Трое англичан остались у зенитки, а вот особист пополз со мной. Это мне не нужно, я хотел добраться до танков и убрать их в хранилище, своё они отыграли, и можно убирать. Повезло, попался раненый офицер, который громко стонал, и особиста я оставил с ним. И пока тот его перевязывал, я и скрылся в стороне. Не в темноте, глупо так считать, зарево таково, что светло как днём.

Однако найти машину, я как раз целенаправленно и двигался за ней, это был тяжёлый американский внедорожник «додж», было нетрудно. Специально оставил его для этого и пулемётным огнём не подпускал к машине никого. Отъехав от аэродрома, гоня перед собой танки, которые уничтожили две колонны англичан, спешивших к аэродрому, и отогнав их за холм, всё убрал. Были – и не стало. Исчезли. Следы от танковых гусениц я замаскировал тем, что вывел их на дорогу, покрытую щебёнкой, пусть теперь ищут их на острове.

Вернуться я успел вовремя, добравшись до укрытия, где были спрятаны наши, когда с гулом моторов на дороге появились грузовики с солдатами, бронетранспортёрами и танками. Последних было не так и много. Но это поначалу, потом понаехало куда больше. Мы сразу опознались, и один из старших офицеров попросил пока подождать. И только к утру, когда англичане окончательно убедились, что немцы удалились, началась настоящая паника по всему острову: искали немцев, в воздухе сотни самолётов висело, проводя воздушные поиски, а нас отправили в другое место. Парни уже изучили порушенные и сожжённые скелеты казарм, где всё сгорело. Тем, кто не успел одеться и остался в исподнем, выдали английские технические комбинезоны и ботинки, и всех отправили на другой аэродром, уже полевой, всего три десятка машин, все «харрикейны». Там нас разместили в палатках, и наконец можно было выспаться. Но меня уже опросили в присутствии сотрудника нашего представительства в Англии, не посольства, не путайте, и я всё, что «видел», описал. После чего меня отпустили, не до меня сейчас: немцы на острове, да ещё с бронегруппой. Это же катастрофа!

Разбудил меня в полдень молоденький офицер.

– В чём дело? – садясь, спросил я.

Эти палатки поставили специально для нас, койки привезти не успели и армейские матрасы расстелили прямо на полу, но постельное бельё выдали, так что мы спали с некоторым комфортом. Палаток было две, большие, наши разместились все. Как я понял, что с нами делать, пока не ясно, МиГи уничтожены, посольство с нашими на связи, ещё решают с британским правительством. Если новые МиГи вышлют, значит, остаёмся, а если нет, вернут. Будем ждать. Я лично на последнее надеюсь. Нехрена нам, русским, тут на враждебной чужбине делать. Как бы ни скалились вокруг, я видел их настоящее нутро.

– Чего он лопочет? – сел, зевая, сосед, один из инструкторов. – Так быстро говорит, что я не пойму.