Спец

— Нашим союзником надо помочь, — сказал тот парень-особист.

— Всем помогать помогалок не хватит, — проворчал я по-русски, и ответил лейтенанту-англичанину. — На аэродроме «Харрикейны», а на этих истребителях я не смогу сбить немца. Нужен «Спитфайр».

— Мы знаем, — кивнул тот. — Два «Спитфайр» стоят в начале полосы и их готовят к полёту. И тут не истребителей часть, «Харрикейны» в модификации штурмовиков. Вас отправили от уничтоженного аэродрома в ближайшую авиационную часть, это казались именно штурмовики. Чуть позже за вами придут машины и перевезут на другой аэродром. Из-за неразберихи и возникла эта путаница.

— Как по писанному чешет, — восхитился сосед.

— Я бы тебе не советовал так нелицеприятно при этой английской морде говорить. Похоже тот знает русский не хуже нас, вон как глазами сверкает и скулами играет. Видимо и бывших, — зевая, протянул я по-русски, потом переходя обратно на английский. — Ладно, господин лейтенант, показывайте где самолёт, я быстро оденусь.

Тот поиграл скулами, и чётко развернувшись покинул палатку, а я стал одеваться, достаточно быстро, пока парни обсуждали то, что только что было, делая тоже-самое. Умывшись у умывальников, я устроился в «Виллисе», и меня отвезли к стоянке самолётов, дальше облачение в костюм и остальное снаряжение, прямо поверх формы, замена фуражки и трости на шлемофон и парашют, и вот в кабине «Спита» я уже поднимаюсь в воздух. Эта машина всё же была получше чем у погибшего полковника. Не знаю где его нашли, но аппарат неплохой, хотя пушек тут нет, только крупнокалиберные пулемёты. Немца я догнал и сбил, но на пределе. Долго гнать пришлось, и в конце, когда тот видел, что не уйдёт на высоте, пытался уйти с пикированием и на бреющем. Не получилось. Нагнал и вбил в морские волны. Рухнул тот в считаных километрах от побережья Франции, а я, и тот второй лётчик на «Спите», направились обратно, поднявшись километра на два. Этот лётчик не столько сопровождал меня, сколько всё снимал, как я сбил, когда и где. У него вместо пулемётов фотоаппараты стояли. Я сканером сразу это определил, ещё когда меня разбудили и вот такую просьбу в виде приказа сообщили.

Немцы тоже не могли подобное оставить, тем более разведчик вопил на всех каналах как его одиночный «Спит» на высоте нагоняет. Так что сейчас над водами Ла-Манша и за моей спиной рубились немцы на «мессерах» и английские лётчики со своими союзниками на разных типах самолётов. Сбитые падали в волны пролива только так. Две сотни немцев против такого же количества британцев. К последним постоянно подкрепления подходили, немцы рвались чтобы догнать нашу пару, а эта баррикада из британских истребителей не давала им этого сделать. И не дали, мы ушли. Посадка прошла штатно на том же аэродроме, я сдал машину и снаряжение и прошёл к палаткам. Там уже все наши собрались, палатки сворачивают, меня покормили, был поздний обед, остальные уже поели, и устроившись в машинах, два грузовика дали, нас повезли на другой аэродром. На нём я надолго не задержался, вызвали к английскому командованию, там ещё и представитель посольства оказался, и даже королевская чета, где меня поздравили со очередным сбитым и наградили, прямо тут же. А наградили «Крестом Виктории».

После небольшого банкета, когда мы обратно катили, один из представителей Союза, что сидел рядом со мной, видя моё кислое лицо, поинтересовался:

— Недовольны наградой, майор? Как мне кажется, у англичан этот орден вполне в почёте.

— Вы знаете из чего он изготовлен?

— Э-э-э, из меди?

— Из бронзы. Из бронзы отлитой из русских пушек, захваченных в Севастополе во время Крымской войны. Так что такое награждение для меня лишь тонкое издевательство со стороны Британского правительства и командования. Я лишь один хороший момент тут вижу, часть нашего русского оружия, пусть и в британской награде, всё же возвращается на родину.