Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени

Ничего особо интересного не дал обход и других близлежащих домов. Оставалось только побеседовать с церковным сторожем. На стук из неказистого домика вышел громадный бородатый мужик примерно лет сорока в армяке и чесучовых штанах, засунутых в старые кирзовые сапоги, смятые в гармошку. Окинув нежданных гостей внимательным оценивающим взглядом, он с вполне добродушным видом осведомился:

— Чем могу служить?

От Ивана, стоявшего сбоку от Климова, не укрылось, что тот, едва увидев сторожа, сразу же напрягся. В следующее мгновение субинспектор уголовного розыска почти радостно воскликнул:

— Боже мой! Какая встреча! Семен Петрович Митрофанов по кличке Хряк.

— Извините, дорогой товарищ! Ошибочка вышла, обознались Вы! Я Чернышев Валентин Михайлович. Могу и паспорт показать.

— Хряк, ты из себя дурочка не изображай! Ты личность в определенных кругах хорошо известная. Я же тебя прекрасно помню. Раньше ты состоял в банде Якова Кошелькова, по кличке Янька Кошелек, ликвидированной в 1919 году. Тогда почти всю банду повязали или перестреляли, а вот тебе каким-то чудом удалось ускользнуть. За тобой много долгов числится, я это быстро все раскручу. Даже не переживай. И только не говори, что ты здесь оказался по чистой случайности, и о местных делах слыхом не слыхивал.

— Так ведь так оно и есть! Вот истинный крест. — Для пущей убедительности Хряк даже перекрестился.

— Ну, ладно!..

Климов кивнул двум молодым агентам, топтавшимся за его спиной. Те подхватили сторожа под руки и потащили внутрь дома. Вскоре оттуда послышались глухие удары и сдавленные крики. Когда через некоторое время Климов и Иван зашли в комнату, то увидели сильно избитого Митрофанова, сидевшего на стуле в углу. Климов окинул его внимательным взором:

— Ну, что? Ничего не вспомнил?

Митрофанов пожевал разбитыми в кровь губами и упрямо ответил:

— Да не знаю я ничего! Придумывают тут всякие…

— Хряк, ты, может быть, еще не понял, что я тебя живо подведу под высшую меру социальной защиты. Я тебя есть только одна возможность облегчить свою участь — искренне и честно рассказать все, что ты знаешь о банде Голованова.

— Слышь, легавый, ты мне эти сказочки можешь не рассказывать. Мы их и так распрекрасно знаем. Чистосердечное признание, конечно, смягчает наказание, но увеличивает срок. Ничего я тебе рассказывать не собираюсь, что докажешь, то и твое…

Было понятно, что Хряк оказался крепким орешком, и чтобы его расколоть, с ним еще долго придется повозиться. Вдруг осторожно скрипнула входная дверь, и хриплый мужской голос тихо спросил:

— Семен! Ты дома?

Климов потихоньку достал из кармана наган и взвел курок. Его примеру последовали и двое агентов уголовного розыска. В следующий момент в комнату наполовину просунулась косматая голова. Увидев избитого Митрофанова и нацеленные на него три нагана, косматая голова попробовала, было, засунуться обратно, но Климов грозно скомандовал:

— А, ну, стоять! Стрелять буду! Иди сюда!

За дверью несколько секунд кто-то нерешительно потоптался, а затем в комнату вошел обладатель косматой головы, оказавшийся невысоким мужичком в зипуне, подпоясанном веревкой. На вид ему можно было дать примерно лет тридцать с небольшим. В руке он держал старую потертую шапку-ушанку, некогда изготовленную из меха неведомой зверушки. Мужичок стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу в своих войлочных валенках. По нему было видно, что он явно не ожидал подобной встречи, а потому сильно растерялся и не знает как себя вести. Климов быстро оценил ситуацию, и решил ковать железо, пока горячо. Продолжая держать нежданного гостя на мушке, он с самым грозным видом спросил:

— Кто такой?

— Да, тутошний я. Петром кличут.

— А сюда чего пожаловал?

— Да так! Решил вот в гости к знакомому заглянуть.

Интуиция подсказывала Климову, что мужичок врет. К тому же для случайного гостя он был явно слишком напуган, а значит, чувствовал за собой какую-то вину. Стараясь и дальше не выпускать инициативу из рук, он начал делать вид, что теряет терпение и раздражается все больше и больше:

— Как фамилия?

— Ивонин!

— Так вот, Ивонин, ты меня что, за идиота принимаешь? Ты думаешь, что так и будешь мне лапшу на уши вешать, а я так и буду делать вид, что тебе верю? Да ты знаешь, что я сейчас прикажу с тобой сделать?

Покосившись для наглядности на избитого Митрофанова, Климов с самым решительным видом двинулся на мужичка в зипуне. Однако тут произошло то, чего, наверное, никто не ожидал. Мужичок сначала жалобно всхлипнул, а затем расплакался во весь голос:

— Не надо! Не трогайте меня! Я сам все расскажу!

Еще не веря до конца в свою удачу, Климов решил его дожать:

— Где Голованов?

— В Москве, где же ему быть. На Живодерке у своей бабы живет.

— Откуда ты его знаешь?

— Так это свояк моей жены Вальки.

— Людей убивал?

— Нет, нет, что вы! Мне Семен только иногда кое-какие гостинцы передавал. Вот и все!

— Так, значит, награбленное добро Голованов у тебя хранит?

— Да!

— Ты где живешь?

— На том краю Никольского, ближе к Графским прудам.

— Давай, показывай!